По велению сердца

Хоуп оделась и вышла. Погода была чудесная. Мимо спешили в гости люди, постояльцы отеля «Мерсер» совершали послеобеденную прогулку по городу. Хоуп прошлась по Сохо и добрела до Гринвич-виллидж. День был солнечный, и вчерашний снег потихоньку начинал таять. Хоуп вернулась домой посвежевшая и еще немного поработала. В восемь вечера она собралась перекусить, но оказалось, что в доме нет еды. Хоуп решила было обойтись без ужина, но есть хотелось, и она решила сбегать в ближайшую лавку и взять сэндвич и суп. Сегодня настроение у нее уже было не такое мрачное. На завтрашний день она запланировала посещение галереи в Верхнем Ист-Сайде, чтобы обсудить предстоящую выставку. Хоуп надела пальто, с облегчением подумав о том, что еще один год подходит к концу.

В магазине она обратила внимание на выложенных рядком аппетитных фаршированных индеек — главное блюдо рождественского ужина, особенно привлекательного в готовом варианте для холостяков.

Она взяла сэндвич с индейкой и клюквенным желе и баночку куриного супа. Продавец знал Хоуп и поинтересовался, как она встретила Рождество.

– Отлично, — ответила Хоуп с улыбкой. Мужчина внимательно посмотрел в ее фиалковые глаза. По тому, что покупала эта женщина, нетрудно было догадаться, что она живет одна. И наверняка мало ест — она была такой худенькой, даже хрупкой.

– А кусочек пирога не желаете? — На его взгляд, ей не мешало немного поправиться. — Яблочного? Тыквенного?

Она покачала головой, но взяла порцию ромового мороженого — своего любимого. Хоуп расплатилась, поблагодарила, пожелала продавцу счастливого Рождества и вышла. Она поспешила домой, пока не остыл суп, а мороженое, наоборот, не растаяло. Хоуп поднялась по ступенькам. Возле двери спиной к ней стоял мужчина и изучал таблички с фамилиями жильцов. В тусклом свете он, ссутулившись, вглядывался в таблички, и Хоуп пришлось подождать, пока можно будет открыть подъезд ключом. Мужчина обернулся, и Хоуп ахнула — это был Финн, в черной вязаной шапочке, в теплом черном пальто. Он посмотрел на нее и радостно улыбнулся. От улыбки лицо его словно светилось.

– А, ну теперь все проще. Я чуть не ослеп, разбирая фамилии. Очки в самолете оставил. — Он сдернул шапочку.

– Что ты тут делаешь? — растерянно спросила она. От изумления она не могла прийти в себя, но невольно отметила, что убрала из обращения вежливое «вы».

– Ты вчера не ответила на мое послание, я решил приехать и лично выяснить почему. — В нем не чувствовалось никакого напряжения, наоборот, он держался очень непринужденно. Они молча стояли перед входной дверью, наконец Финн взял из ее рук пакет. Хоуп все еще не могла справиться с волнением. Она не понимала, зачем он приехал, не знала, что ей теперь делать. Она была напугана и раздражена дерзостью его поступка.

– Осторожно, не пролей, там суп, — проговорила она и умолкла, не зная, что сказать, потом, опомнившись, спросила: — Не хочешь подняться? — Не могла же она оставить его на улице!

– С удовольствием! — просиял он, но лицо Хоуп оставалось непроницаемым. Сейчас, разговаривая с Финном у своего подъезда, она впала в панику. Он ворвался в ее жизнь, не спросив ее согласия, свалился ей на голову, не считаясь ни с ее желаниями, ни с ее планами. Но тут Финн ласково взглянул на нее. Он уже понял, что она расстроена. — Злишься, что я прилетел? — забеспокоился он, и ветер лохматил ему волосы.

– Да нет, просто я не понимаю, зачем ты это сделал.

– Мне все равно надо было повидаться со своим агентом и переговорить с издателем. И, честно говоря, ужасно захотелось тебя увидеть. Я все время думаю о тебе, хочу говорить с тобой, видеть тебя.

Хоуп смущенно улыбнулась, отперла дверь и подумала, что надо бы сбегать еще раз в лавку, чтобы купить какую нибудь приличную еду. Она была совершенно растеряна. И что ей делать теперь — чувствовать ли себя польщенной или сердиться на него за внезапное, без всякого предупреждения, вторжение. Импульсивный мужчина, но до чего обаятелен! Разве можно на такого долго сердиться? Пока они поднимались по лестнице, первоначальный испуг Хоуп прошел.

Хоуп открыла дверь и пригласила Финна в квартиру. Взяв из его рук пакет, она сразу же поспешила на кухню — к холодильнику, чтобы спасти мороженое. Когда она вернулась к Финну, он разглядывал фотографии на стенах.

– В жизни не видел такой красивой танцовщицы! — восхитился он, внимательно вглядываясь в каждый снимок, потом перевел озадаченный взгляд на Хоуп. — А она на тебя похожа. Или это ты и есть? — Хоуп покачала головой и пригласила его сесть. Предложила бокал вина, но О’Нил отказался. Он изучал ее жилище, не перегруженное мебелью, полное воздуха и света. Хоуп зажгла свечи, после чего устроилась на диване. Лицо ее выражало явное неодобрение.

– Насколько я помню, я не давала тебе повода приехать, — сдержанно произнесла она, хотя еще не пришла в себя от того, что Финн у нее в доме. Она ругала себя за то, что каким то неосторожным словом могла невольно его спровоцировать, но как ни пыталась, не могла вспомнить, что бы это было.