По велению сердца

Они знают о его литературных успехах последних лет, но все равно считают его повинным в смерти своей дочери и называют человеком без чести и совести, жадным до денег и думающим только о себе. Старики помнят, какой он был обаятельный, когда ухаживал за их дочерью. И на ее похоронах он рыдал в голос.

От чтения этих материалов у Хоуп пошел мороз по коже, и она безмолвно воззрилась на Марка. Смерть жены Финна, несомненно, была несчастным случаем, но это никак не отменяет того факта, что он не вызвал ей помощь. Дальше на нескольких страницах расписывались его многочисленные романы. Были также приложены копии бумаг, свидетельствующих о том, что Финн пытался оформить на себя имущество покойной жены, что добивался по суду, чтобы ее родители оказывали ему финансовую поддержку, хотя они содержали его ребенка. Все его попытки получить с них денег потерпели неудачу. Он, бесспорно, вел себя непорядочно, но это не делало его убийцей. О’Нил был человеком, жадным до денег. Еще Финн пытался наложить лапу на деньги, перешедшие к Майклу после смерти его матери, но и эти попытки старики сумели отбить. Хоуп, читая бумаги, не раз задавала себе вопрос, известно ли все это Майклу. Что его отец — лжец, он знает. Но дело куда хуже. Финн — просто непорядочный, беспринципный человек.

Среди возлюбленных О’Нила были несколько очень богатых женщин, с некоторыми из них он какое то время жил вместе и получал от них подарки и деньги. Его финансовое положение всегда было шатким, несмотря на литературный успех. А жажда денег была в нем неистребима. На отдельной странице излагалась суть нынешнего иска к нему со стороны издательства, а также прошлых исков, которые обычно ничем не заканчивались. Был также иск от одной его сожительницы, которая обвиняла Финна в жестоком обращении, но делу так и не дали ход. Все это рисовало образ мужчины, который паразитирует на женщинах, используя свою привлекательность, к тому же патологического лжеца. Две женщины назвали Финна социопатом, а один анонимный источник в издательстве поведал, что он слывет ненадежным, безнравственным типом, неспособным выполнять обязательства. Все, с кем удалось побеседовать нанятому детективу, соглашались, что О’Нил, несомненно, обаятельный мужчина, но многие также называли его беспринципным, опасным и движимым одной жаждой наживы, при этом готовым на все ради достижения вожделенной цели. О Финне никто не сказал доброго слова, хотя собеседницы признавали, что в начале отношений он неизменно бывал обходителен, добр и нежен, а потом оказывался способен на жестокость и бессердечие. Если Хоуп еще и надеялась, что заблуждается насчет Финна, то теперь истина предстала перед ней во всей красе.

Закончив чтение, Хоуп выпрямилась и посмотрела на Марка. К тому, что она прочла, еще следовало добавить девушку, покончившую с собой из за Финна, — почему то в досье это не попало. Таким образом, он косвенно стал причиной по меньшей мере двух смертей. Тут Хоуп припомнила, как он спросил ее, могла бы она ради него свести счеты с жизнью, — так, словно это сделало бы ему честь. Долгие годы Финну удавалось выходить сухим из воды, и все эти неприглядные истории постепенно забылись. Детективу пришлось изрядно потрудиться, чтобы выудить их на свет.

– Впечатляет, да? — заметил Марк обеспокоенно.

– Да уж, — подтвердила Хоуп. Все прежние подруги Финна были правы, когда говорили, что поначалу он просто душка. И практически все считали его человеком опасным. — Что мне теперь делать? — в растерянности спросила Хоуп, уставив в окно невидящий взгляд.

– Думаю, возвращаться тебе не стоит, — посоветовал Марк, и она надолго задумалась, вспоминая, в каком потерянном состоянии она уезжала. Может, Финн хотел довести ее до самоубийства? Но сначала получить пять миллионов долларов. А если бы их брак состоялся, то и больше. А если бы у них появился ребенок, он смог бы доить ее всю жизнь.

– Думаю, мне надо вернуться и во всем разобраться. Хотя бы у себя в голове навести порядок. — Это был не один мужчина, это были два разных человека. Одного она полюбила, другой смотрел на нее со страниц досье. Хоуп невольно задавала себе вопрос: не оттого ли тесть с тещей винят Финна в смерти дочери, что просто не могут смириться с самим ее фактом? Хоуп хотелось так думать, она боролась с собой. Пусть в его пользу будет хотя бы крупица сомнения, что в свете прочитанного было совсем непросто.

– Не боишься за свою жизнь? — без обиняков спросил Марк.