По велению вселенной… Я принимаю бой

Даже если меня устранят — это всяко лучше, чем жить в неволе и дышать библиотечной пылью.

Только вот, если чувство самосохранения меня не обманывает, у меня вырисовывается проблема.

— Кто здесь? — Спросил я, услышав шелест в тернистых кустах позади себя.

Ответа не было.

Я стоял и пытался дышать как можно тише.

— Мара, я знаю, что это ты. Выходи!

Хилерша не заставила себя долго ждать. Все-таки она была очень низенькой, даже в сравнении с Сашей, которая достигала моего плеча. Волосы у нее всегда были заплетены в два низких хвоста, но сейчас она ходила в шляпе. Не с таким острым колпаком, как у Полины, а скорее с хлопнутым в гармошку. В руках держала лютню, словно инструментом для самозащиты.

— Давно за мной следишь?

— Как только увидела, как ты вышел за пределы школы.

«Просто отлично» — подумал я.

— Но зачем?

— Это мне тебя следует спросить.

Ах, ты…

— Я… черт, я не могу тебе сказать это. Ты ведь… ты ведь не сможешь не рассказать об этом, я правильно понимаю?

Она оставалась непоколебимой: — Ты пришел сюда, чтобы сдаться нашим врагам, да?

Я прикусил губу. Настало мучительное молчание.

— Значит, я права…

— Это… не совсем… так… я бы выразился по-другому…

— Ты хочешь сказать, что я все поняла неправильно? — Я промолчал. — Вселенная! Ты понимаешь, на что ты идешь? Я вот, например, нет. А если тебя поймают и убьют?

— Не убьют.

— Почему ты так решил?

— Думаю… Яна предостерегла бы меня.

— Да ты шутишь?

— А что не так?

— Да от Яны и клещами слово не вытянешь про гимназистов! Саму как будто «Молчанием» напоили. Она все знает и понимает, но никому не рассказывает! Неужели ты не понимаешь, что просто так из престижных заведений никто не перебирается в самую обычную захолустную школу?

Я помнил и про ее отношение к тому самозваному престижу и про недопонимания, но решил не развивать тему. Не хочу ругаться с Марой. Не то чтобы нет настроения. Она не заслужила к себе такого отношения. Она не была лишена глубины личности и сострадания. Сейчас я хотел верить, что она все делает из альтруистических побуждений, а не по приказу Яны.

— Согласен. Я ничего не знаю об этом. Но… почему бы нам не разведать это?

— Ты шутишь?!

— Да что опять не так?!

— Не опять, а… ай, неважно! Это опасно! Нас слишком мало. Один в поле — не воин, а с бардом разве что умирать под музыку.

— Но, может, нам повезет?

— А, может, и нет. На Вселенную надейся, а сам не плошай!

Лбом я ощутил холод ладони. Обидно. Я не рассчитывал на успех, но не думал, что может произойти что-то подобное.

— Хорошо, но если бы нас было больше, ты бы согласилась на это?

Немного поразмыслив, она приняла решение: — Разведка — это неплохо. Я не боюсь увидеть там что-то, что мне не понравится. Я боюсь их целей, а главное — методов для их достижения.

— Неужели они вырисовываются такими монстрами в твоем воображении?

— Я не считаю их таковыми, но сам посуди: кто в здравом уме будет нападать на кого-то? А это «Вечное молчание», которым поят своих бойцов. Для чего? Что такое они хранят? Нет, я не хочу знать это! Я не хочу осознавать их превосходство и уж тем более уподобляться им. Война начинается с первого неосторожно брошенного взгляда на территорию соперника, на которой, согласно легенде, трава всегда зеленее. Если я стану такой же — просто устрани меня, а все мои вещи забери себе.

Я тяжело вздохнул.

Стоял штиль, но воздух был свеж, лишен неприятной духоты.

— Почему ты так боишься быть избранной?

Она сморщилась: — Это… не так хорошо, как может показаться. Люди, которые видят в тебе потенциал, сразу начинают нуждаться в тебе. Сначала ты можешь им помочь, и у тебя даже получается что-то. Ты уже и сам веришь в собственную исключительность. Но потом их запросы растут, и их становится все больше и больше. Ты не можешь удовлетворить интересы всех и каждого. Они просят от тебя невозможного и, в конце концов, ты разочаровываешь их. Ты знаешь эти взгляды? Как люди смотрят на тебя в порыве ненависти? Это страшно. Очень и очень страшно. И главное, ты никак не можешь объяснить, что все это было плодом их личного ожидания. Теперь ты — их враг, просто потому что ты не с ними.

— Значит, такова цена твоего таланта?

Она кивнула: — Надеюсь, мои предостережения не пройдут для тебя даром.

Мы шли медленным шагом в сторону школы. Молчали. Я перебирал в голове возможные затравки для последующих диалогов. «Думаешь, я для гимназистов — избранный?» или «Как думаешь, что они намерены делать с погодой?», и тому подобное. Не смог набраться решительности. Должно быть, слишком много информации для размышления в столько короткое время. Да и для нее теребить все эти темы, казалось, слишком болезненно.

Я все еще чувствовал чье-то присутствие, но решил все спустить на паранойю.

У ворот школы нас встретила Яна. Недовольная, злая и готовая читать нотации.

Я понимаю, что облажался и подставил ее, но… какие же у нее все-таки странные методы работы. То горячо, то холодно. И ведь совсем не поймешь как себя с ней вести.

***