По вине Аполлона

— О? — я полила сиропом свой завтрак, размышляя над тем, что могло подвигнуть Пруденс на столь необычный поступок. Не закрались ли у нее какие-либо подозрения на мой счет? Бог свидетель, оснований для ревности у нее было более чем достаточно. Она вполне могла догадаться о моих чувствах к Натаниэлю еще до того, как я осознала их сама.

А может, приглашение было с ее стороны обычным проявлением вежливости. Как-никак, я была кузиной ее жениха. В теории.

— Сообщите мисс Пратвелл, что я с радостью принимаю ее приглашение. — Что бы за всем этим ни стояло, это давало мне шанс познакомиться с Пруденс поближе и, возможно, даже разузнать, были ли обоснованны мои подозрения в отношении нее.

Интересно, как бы отреагировал Натаниэль , узнай он о нашей встрече с Пруденс? Почему-то у меня не было никакого сомнения, что он бы этого не одобрил.

— Где мой кузен? — спросила я.

— Уехал по делам. Сказал, что вернется к вечеру.

— О! — протянула я, мгновенно расстроившись из-за того, что не увижу его весь день, хотя, как он мне дал ясно понять, ни о каких наших встречах наедине не могло теперь быть и речи. Как бы там ни было, подумала я со вздохом, нужно воспользоваться его отсутствием и попытаться проверить мои подозрения в отношении Пруденс.

В столовую вошла тетя Фейс и, усевшись напротив меня, велела миссис 0'Хара принести ей тарелку лепешек с джемом, взбитые сливки, залитые майонезом вареные яйца с ветчиной на тостах и две поджаренные до румяной корочки колбаски. Чистый холестерин — эта женщина, похоже, так и ждала, когда у нее будет инфаркт.

— Вы, я вижу, тоже устали, если спали так долго, — обратилась она ко мне, ожидая, пока прислуга нальет ей кофе. Подняв брови, она посмотрела на меня поверх очков. — Бессонница?

Вафля у меня во рту мгновенно утратила весь свой вкус.

— Почему вы спрашиваете?

— Да просто так. — Она бросила три куска сахара в свою чашку и добавила сливок. Я почти физически почувствовала, как уплотняются ее артерии. — Поздно ночью я видела свет в вашем окне.

— Я читала.

Не была ли тетя Фейс таинственным визитером, шпионившим в предрассветные часы за мной и Натаниэлем? Это представлялось маловероятным, но, с другой стороны, она заметила, что ее муженек не может оторвать от меня глаз (не говоря уже о руках). Если она услышала, как я выхожу из свой комнаты, она вполне могла подумать, что я собираюсь встретиться с ним, и последовать за мной.

В комнату, медленно ступая, вошел дядя Эфраим. Судя по его неуверенной походке, он еще не совсем оправился от своего вчерашнего знакомства с зубами Аполлона.

— А, вот ты где, Фейс. Итак… — При виде меня он умолк и стиснул в пальцах набалдашник своей трости.

— Да, дорогой? — с удивлением посмотрела на него Фейс.

Не был ли нашим ночным шпионом дядя Эфраим? Может быть, он увидел, как я вышла в сад, и решил закончить то, что начал. При этой мысли меня пробила дрожь.

Я встала, не собираясь вести светскую беседу с потенциальным насильником.

— Рада была поболтать с вами, тетя Фейс, но сейчас, с вашего позволения, я вас покину и попытаюсь разыскать Викторию.

Она медленно, с явным наслаждением, отпила из чашки.

— На вашем месте я поискала бы ее в кукольном домике.

Совет был дельный, и невольно я подумала, интересно, когда же она сама была там последний раз?

Я нашла Викторию на чердаке ее кукольного домика. Девочка свернулась калачиком, подтянув коленки к подбородку, а внизу, у подножия стремянки, ее сторожил Аполлон.

— Тебя прислал Натаниэль, чтобы ты меня отругала? — спросила она, когда я к ней поднялась.

— Нет, я пришла сама.

Она бросила на меня взгляд из-за коленей и крепче прижала к груди фарфоровую куклу, которая была у нее в руках.

— Ты тоже сердишься на меня? Осторожно пробравшись между разложенными на полу куклами и игрушками, я опустилась на колени рядом с ней.

— Я не сержусь. Немного расстроена, возможно, но не сердита. Виктория, тебе не следовало писать эту записку. Ты не имеешь никакого права вмешиваться в личную жизнь своего брата. «Или мою», — добавила я про себя.

Она выпятила нижнюю губу.

— Я лишь хотела помочь ему.

— Помочь?

Она нетерпеливо кивнула.

— Ведь это же сработало! Он целовал тебя… по крайней мере, до тех пор, пока вы оба не заметили меня в окне.

— Виктория… — Я почувствовала, что краснею. — Никому не говори об этом, в особенности Пруденс. Этого не должно было случиться…

— Почему нет?

— Потому что я скоро уеду, я Натаниэль собирается жениться на Пруденс.

— Но она мне не нравится. Я вздохнула и, поднявшись с колен, подошла к окну.

— Иногда мы вынуждены мириться с тем, что нам не нравится.

— Тебе нравится Натаниэль, ведь так? — Она последовала за мной к окну. Я повернулась к ней лицом.

— Конечно, но…

— И я знаю, что ты нравишься ему. Он сам мне об этом говорил. Так почему же дурно желать, чтобы вы двое были вместе?

— Виктория, — я опустилась перед ней на колени и сжала ее ладони в своих. — В том, что желаешь, нет ничего дурного, дурно пытаться добиться желаемого, когда это может причинить боль другим. Пруденс, например.

Она наморщила нос.

— Я не хочу о ней говорить.

В голову мне пришла неожиданная мысль.