По виткам вдвоём! (СИ)

Очнулся я только под обед, разбудил меня горн. Муха всё это время, сидевший рядом, тоже немного встрепенулся.

— Ну ты меня конечно перепугал, когда упал в обморок! — вроде всё было в порядке, голова, ноги и руки на месте, а это значит – пора на обед. Это всё конечно не связано, но какая разница?

— Ну, раз я жив, то надо объесть это дело, пошли кушенькать, — да, если у меня получилось ответить шутливо, то со мной и правда всё хорошо.

Я еле встал на ноги, спустя ещё несколько беспокойных вопросов от Никиты, мы наконец выдвинулись в столовую. Не знаю почему, но мне вспомнился тот самый день, когда мы и вправду стали лучшими друзьями.

«Это был солнечный день, начинающийся как обычно с кружки добротного чая и похода в школу. В тот осенний день было холодно, даже яркое солнце не спасало, листья сыпались с деревьев, морозящий ветерок пробирал до мурашек.

Отучившись свой очередной день, я с Никитой решили прогуляться вдвоём.

День был насыщенным, часов семь мы провели в одном из самых главных парков нашего города, до которого мы ехали на метро. Это был один из наилучших дней. Мы долго катались на велосипеде и самокате по этому огромному национальному парку, любуясь прекрасными осенними видами, которые только удавалось захватывать взглядом. После этого мы доехали всё на том же метро до нашего района, где решили не расходиться по домам, а продолжить гулять, и у Никиты уже была отличная идея, как провести это время.

Мы заехали на холм и встали у склона, приготовились к старту и вмиг рванули вперёд, мгновенно мы проехали мост и продолжили наш путь до самого низа.

Никита вырвался далеко вперёд, я отставал, что в принципе было логично, не может мой самокат тягаться с великом. От ветра, что бил в лицо, стали слезиться глаза, а может это было от счастья, кто его знает? Через слёзы я заметил, как Никита пересекает пустую магистраль, двигаясь к автобусной остановке, повторив его путь я остановился рядом с ним. Сев на автобус, мы наконец заговорили.

— Знаешь, Максон…

— Чавось? – откликнулся я.

— Честно скажу, что сегодня я и вправду начал считать тебя своим единственным лучшим другом, — эти слова были пропитаны искренностью, от такого человека как Никита никогда не ждёшь подобных слов, а если он вдруг и скажет, значит это от чистого сердца.

— А как же Василёк? — Васильком мы называли друга, который был мне тёской, и мы придумали ему это прозвище, чисто чтобы не путаться.

— Он слишком ЧСВ, — чуть помолчав, я тоже решил сказать те самые заветные слова.

— Я тоже считаю тебя своим лучшим другом, — мы заулыбались.

— Давай кулачок, дружище, — он протянул мне кулак, как только мы ими стукнулись, оказалось, что уже как раз была наша остановка»

Сейчас же нам предстояло выслушивать крики Ольги Дмитриевны о том, что мы вытворили на завтраке, она уже поджидала нас у входа.

— Максим, Никита! — грубо закричала вожатая, завидев нас, злобно затопала в нашу сторону. — Это что вы вытворили утром?! Как вы это объясните?

— Мы, это… — я сделал шаг вперёд к Ольге Дмитриевне. — Вспомнили о невероятно важном деле для пользы лагеря, но детали разглашать не имеем права, — попытка не пытка, как говорится, хуже всё равно не будет, а так может и лучше станет.

— Ладно, после обеда зайдите ко мне, получите своё наказание, — уже менее раздражённо сказала Ольга Дмитриевна. Кажется, мы смягчили неизбежное и когда с этим столкнёмся, нас будет ждать мягкая подушечка.

Когда уже пионервожатая ушла, мы дали друг другу пять.

Обед был лучше завтрака в сотню раз; прекрасный борщ со сметаной и куда же без очередного салата? А никуда! Потому и едим его.

За обедом к нам неожиданно подсел Семён.

—Привет, пасыки, - пожёвывая хлеб, поздоровался Сёмка.

— Сёма, а можно вопрос? Где ты был всю эту неделю?

— Сидел в одном месте, знаешь, нагулялся я уже по Совёнку за все свои витки и теперь просто хочу отдохнуть.

— Понятно.

Мы с Никитой доели и побежали к Ольге Дмитриевне. Всё же мы решили принять её наказание.

— Никит, - я разрушил гробовую тишину. — Понимаешь, мы ведь для всех семнадцатилетние, а значит можем нормально клеить пионерок, ну кроме Ульяны, а то посадят, — пусть шутка и была неудачная, зато правдивая.

— В принципе, да, я конечно и так собирался к «ровеснице» подкатывать, но пофиг, — Никита махнул рукой и прибавил шагу.

Мы постучались в дверь домика Ольги Дмитриевны, оттуда послышался голос: «Войдите».

Мы вошли. За столиком сидела наша пионервожатая, попивая чай и читая невесть откуда взявшуюся газету.

— Ах, это вы, — Ольга Дмитриевна подошла к нам. Главное не показывать свой страх, она боится тебя больше, чем ты её. — Вы хоть понимаете, что вы натворили? Вам повезло, что пионеры отделались лишь испугом! Вы же могли покалечить их! — Всё продолжала отчитывать нас Ольга Дмитриевна. Ей самой-то не надоело? — В общем! Вот ваше наказание: вы должны будете помогать любому выбранному вами пионеру до конца дня. Кому угодно! А теперь долой с глаз моих! — никогда ещё не видел её такой раздражительной и злой.

Выйдя из домика, мы переглянулись и сделали достаточно логичный вывод: