По волчьему следу

- В тот раз, когда я его увидела, у него борода была, - с некоторым сомнением произнесла Валентина Игоревна. – Но когда к нам приходил, то…

- Бритый?

- Да. Бороду рисовать?

- Нарисуйте.

Борода была коротенькой и какой-то кривой.

- Не смотрится. И на нем тоже… будто чужая. Тогда в глаза не бросилось, но…

- Накладная, скорее всего, - Бекшеев забрал рисунок. – И где вы его видели?

Повезло.

И что встретила. И что встречу эту сочли не настолько опасной, чтобы ликвидировать свидетеля. Хотя… этот человек и есть Охотник?

Набрякшие веки. И уши оттопыренные чуть… где-то такое лицо мелькало. Или дело в этой его обыкновенности, из-за которой лицо и кажется знакомым?

- Тут… кабак есть… не подумайте… я работу искала. Там часто нужны… подавальщицы. И посудомойки…

Бекшеев кивнул.

Он бы и не подумал. Не похожа она на ту, кто просто будет гулять по кабакам.

- «Салевый тракт», - сказала Валентина Игоревна и поморщилась. – Нехорошее место. Там… много людей… разных. И…

Такому, как Бекшеев, они рады не будут.

Но Бекшеев и не полезет. У него есть, кого отправить.

Сам же он поднялся и спросил:

- А до школы далеко?

Оказалось, что недалеко. И школа эта располагалась в старой конюшне, давно опустевшей, ненужной и, возможно, в ином случае определенной под снос. Однако война внесла свои коррективы. Вот конюшню и перестроили. Во внутреннем дворе пахло камнем и кислой капустой.

Пирожками.

Торговали ими рядом, поставивши пару пустых ящиков подле забора. И пара мальчишек, устроившись на булыжниках прямо у входа, эти пирожки жевали. А заодно кидали ножички, да ловко так.

Курлыкали голуби, не желавшие уступать обжитую конюшню людям.

Дремал на солнышке, опершись на метлу, старый дворник…

Бекшеев огляделся.

- Эй, дядька, - окликнули его, стоило сделать шаг к воротам. Один из мальчишек подхватил ножичек и поднялся. – А вы куда?

- В школу.

- Поздновато! – его товарищ хохотнул.

- Учиться никогда не поздно, - позволил себе улыбку Бекшеев. – На самом деле мне нужна карта. Сказали, что здесь есть. Город. Окрестности.

- Карта? – паренек с ножом убрал этот нож в голенище сапога. – Какая?

- Любая. Лучше, если несколько и разных. План вот города, желательно подробный. Еще топографическая. Геодезическая…

- Чегой?

- Панька, не дури… это вам в библиотеку надобно. Туда все свезли. Старая библиотека еще в войну сгорела, - важно ответил паренек и сплюнул. – А новою все обещаются и обещаются, но пока от туточки все. Чего уцелело. Проводить?

- Буду благодарен, - Бекшеев изобразил короткий поклон, чем окончательно смутил мальчишек. – А в этой библиотеке кто-то будет?

- А то… я того… Гиля. А это Панька.

- Панас, - представился второй, спешно засовывая за щеку недоеденый пирожок. – Панас Овсюков…

- Бекшеев, Алексей Павлович…

- Из Петербурга, да?

- Да.

- Магик? Всамделишний?

- Всамделишний.

- А я тебе говорил! – аж подпрыгнул Панька. – Магик! А ты мне чего? Хромых магиков не бывает, они сами выздоравливают…

Гиля покраснел и буркнул чего-то.

- Маги бывают разными. Как и ранения. От некоторых даже сильному магу восстановиться сложно.

- А вас ранили? Немцы? У нас соседа тоже поранили. В спину. Так ноги отнялися… он пьет теперь и матюгается! А мамка говорит…

- Болтаешь много… - обрезал приятеля Гиля.

В школе было сумрачно. Пусть окна и имелись, но какие-то маленькие, да и расположенные под самым потолком. И сквозь толстые мутные стекла свет проникал зыбкий, рассеянный.

- Тут недалече… - мальчишки подстроились под шаг.

- Пусто как-то… пусто.

- Так это… сегодня выходной же ж… - ответили оба они.

И вправду. Бекшеев как-то это обстоятельство пропустил.

- А вы что делаете?

- Ну… у него двойка по математике выходит… - сдал друга Панька.

- А у него по русскому!

- И мама договорилась, чтоб Елена Федоровна позанималась…

- Дополнительно.

- Мы и вот…

- Позанимались?

- Ага… только все одно не понятно…

- Чего тебе не понятно?

- Ничего не понятно! На кой мне этая математика нужна? Батя вон говорит, что он безо всякого аттестату…

- А мой сказал, что если трояк не выправлю, то он меня выдерет.

- И мой.

Парни синхронно вздохнули, а потом уставились на Бекшеева с надеждой.

- А может, - робко поинтересовался Панька. – Есть какое заклятье? Ну, чтоб там… русский выучить?

- Или математику…

- Нет, - вынужден был разочаровать их Бекшеев. – Таких заклятий нет. Тут, к сожалению, только учеба и, возможно, чтение.

- Чего?

- Книги читать надо.

- Какие?

- Любые… вот какие у тебя интересы?

- Ну…

- С огорода сбегчи, - подсказал Панька. – А то вечно тут поли, и там поли, и еще воды натаскай…

- Скотину опять же напоить надо. Курам сыпануть. Курятник почистить…

- Ага, в коровнике…

- Это у вас коровник…

- Мальчики? – на голоса в коридор выглянула женщина, и Бекшеев даже не удивился этой встрече. Точно, Елена. Мазаева Елена.

Та, у которой брат пропал. И увидев Бекшеева она смутилась. Сейчас, в строгом костюме, пусть тоже старом, полинявшем, с волосами, зачесанными гладко, она выглядела старше.

И болезненней.

- Доброго дня, - сказал Бекшеев. – Извините за беспокойство, но, кажется, мне нужна ваша помощь. Мне сказали, что в школе есть карты. И планы города.