По волчьим законам

– Зачем ты приходил посреди ночи ко мне в больницу? – снова перебила я, изучая его глаза. – Зачем пошел на второй этаж в вечер приема, когда Борис был занят с гостями, а сам ты должен был охранять территорию снаружи?

Ни одна мышца на лице Астахова не дрогнула после моих слов, ничто не изменилось в запахе, только в глазах мимолетно промелькнул отблеск, означавший, что я была на верном пути. Волкодаву определенно было, что скрывать.

– Думаешь, я не замечаю, как ты на меня смотришь? – вкрадчиво добавила я. – Хозяйское добро такое притягательное…

– Сколько? – взяв с меня пример, перебил Астахов.

– Час, – ответила я, сменив тон на свой привычный. – Плюс, минус.

Надев очки, волкодав испарился быстрее, чем я успела удивиться.

То, что я сказала… На самом деле я никогда не рассматривала Астахова под таким углом и просто кинула в него истасканной банальностью, мол, жена моего друга для меня не женщина, но если она очень красива – то он мне не друг. Хотя представить, что у таких, как он или Борис могли быть друзья было просто невозможно, как и то, что женщина для них обоих могла стоять выше бизнеса и восприниматься не только, как предмет для развлечения.

Астахов представлялся таким беззаботным парнем, для которого жизнь была азартной игрой, а риск повседневным стилем, но я знала, что это было не так.

Он стоял в моей квартире, когда убивали моего брата, а надо мной издевались, так словно это было обычным делом. Он выстрелил в меня по приказу Бориса, хладнокровно застрелил Гнусавого и, думаю, что список его жертв тянулся на метры, если не на километры.

Я помню, что он вроде как и вмешался тогда, сказав Борису, что я не при чем, но это вовсе не было заступничеством хотя бы потому, что я уже тогда была едва живая, а ему, возможно, просто наскучило там торчать и где-то его ждала прекрасная дама, к которой он хотел уйти.

Так что дело было не во мне, но… Но, но, но… Уж если так было подумать то я действительно замечала его взгляды. И его визит в больницу… То, как он поил меня… Черт!

Я смахнула капельку пота, катившуюся по шее, и сильнее сжала портсигар. Только что я рискнула взять на понт волкодава и по иронии попала, если не в яблочко, то очень близко. Теперь мне предстояло рискнуть снова и в слепую проверить, что будет через час, когда я вернусь.

– Пойдем, Алеша. Часики тикают.

Алеша, не изменяя своему стилю, не стал никак комментировать произошедшее с волкодавом, видимо, решив, как и я, что проще будет иметь дело с последствиями, чем ломать голову над причинами.

Дом, в котором жил Егор, стоял почти на стыке центральной части города и района, не привлекавшего внимание тех, кто мог оплатить хотя бы одну процедуру в том салоне красоты, который так удобно находился всего в нескольких кварталах от него.

Петляя по подворотням, мы быстрее, чем я рассчитывала, вышли к нужному дому, вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Слушая противную трель звонка, я волновалась, что могло получиться, как с Дианой и мне придется уйти с пустыми руками, но замки защелкали и пыльная дверь открылась.

Егор смерил меня нечитаемым взглядом, но гремучая смесь его эмоций оказалась красноречивее непроизнесенных слов.

– Пустишь меня? – неуверенно спросила я, испытывая сомнения по поводу моего визита.

Я представляла себе его несколько иначе, ожидала почувствовать прилив любви и нежности, но вместе с его приглушенным гневом и тем самым разочарованием, что я так часто видела в его глазах, я ощутила грусть.

Все-таки правду говорят, что в одну реку дважды не войдешь. Где-то во мне еще пыталась воспламениться прежняя любовь к нему, но слишком много воды утекло, слишком много слов было брошено на ветер и слишком много трещин и расколов разделило нас по разным берегам.

Егор отступил, пропуская меня и Алешу в квартиру. Я тоскливо пробежалась по ее обстановке, вспоминая, как когда-то считала ее чуть ли не дворцом по сравнению со своей.

Родители оставили ему двушку, переехав жить на дачу, и мне казалось, что в ней так много места, что мне не хватило бы и года, чтобы заполнить его.

Сейчас мне, конечно же, так не казалось, но то воспоминание заставило меня улыбнуться своей скромной наивности, давно канувшей в прошлое.

– Так и знал, что ты врала, – обиженно выплюнул Егор, скрестив на груди руки.

Я в задумчивости повернулась к нему. Можно было, конечно, пуститься в драматичное повествование всего того, что со мной случилось после того, как мы расстались у ювелирного магазина, но это ничего бы не изменило. Я по глазам видела, что он уже давно сделал свои выводы и мне его было не переубедить, по крайней мере за то короткое время, что у меня было.

– Молчишь? – продолжил заводиться Егор, будто не замечая Алеши, готового в любой момент охладить его пыл. – Я опознавал… Опознавал тебя! По миллиметрам осматривал, надеясь, что тот кусок мяса, что лежал в крови и собственной моче, был не тобой, что твои вещи и документы оказались там случайно, что…

– Я пришла не за тем, чтобы это слушать, – перебила я.