По волчьим законам

– А зачем тогда? – повысил голос Егор. – Зачем? Показать мне, как ты хорошо устроилась? Как продалась за побрякушки? – Он кивнул на мои украшения и золотой портсигар в руке. – А я, наивный, думал, что дело действительно было в Сашке, но тебе просто было мало того, что я мог тебе предложить!

– Я хочу знать детали расследования по налету на ювелирный магазин, – сказала я, присев на стул.

Егор поджал губы, все сильнее увериваясь в своих выводах.

– Насколько я знаю, – сквозь зубы процедил он, злобно глядя на меня, – дело закрыто. Факта кражи обнаружено не было, а копать глубже никому и в голову не пришло, даже когда объявился твой босс, избитый до неузнаваемости.

– Иными словами, – задумчиво протянула я, вращая в руках портсигар, – все замяли.

Плохо. Не то, чтобы я ожидала иного, но все же рассчитывала, что алмазы, найденные в магазине, хоть как-то прокрутятся следствием. Борис хорошо постарался, оперативно.

– Это они? – словно прочив мои мысли, спросил Егор. – Цацки, что на тебе… Это те камни из магазина?

Я непроизвольно коснулась кулона с огненным бриллиантом. Надо было его не надевать.

Взгляд Егора упал на кольцо и лицо его в миг переменилось.

– Он… Ангелов… Он не любит тебя. И никогда не полюбит. Наиграется и убьет. Понимаешь, дура?

Алеша опасно хрустнул суставами. Егор не обратил на это внимание и подошел ко мне.

– Ты близка с ним, – затараторил он, опустившись передо мной на колени. – Много знаешь. Дай против него показания. Я устрою все, позабочусь, чтобы ты была под охраной, пылинки буду с тебя сдувать. Я так люблю тебя, Кира! – с жаром добавил он, предано глядя мне в глаза. – Все для тебя сделаю!

Я протянула руку в порыве нежности, чтобы погладить его по щеке. Егор зажал ее в своих руках и поцеловал.

– Я буду ждать тебя, – прошептал он. – Условное тебе не дадут, но я договорюсь, чтобы ты попала в тюрьму мягкого режима. Соседи уже давали показания и все как один утверждали, что брат доставал тебя. Если сдашь Ангелова и признаешь вину в убийстве брата, прокуратура согласиться на самооборону, тебе не дадут больше трех…

Говорят, больнее всего получить удар от любимых и самых близких. Я уже испытала это с братом, готовым свалить на меня все грехи мира, лишь бы спастись самому, но Егор…

Как он мог думать, что я убила Сашу? Как мог верить, что я соглашусь сдать Бориса и пойти в тюрьму за то, что он так спокойно называл самообороной? И почему пытаясь склонить меня выступить против Бориса не предлагал свалить убийство Саши на него? Как мог выдавать за любовь элементарное желание стать героем и прибавить себе звезд на погоны, в то время, как я не дожила бы и до суда?

Я медленно высвободила руку и отвела от него взгляд. Алеша легко оторвал его от пола и, перехватив за горло, поднял еще выше.

Открыв портсигар, я достала сигарету. Свободной рукой Алеша передал мне зажигалку и я закурила, прокручивая в голове ту ночь.

Соседи не могли не слышать выстрела в моей квартире и последующие выстрелы тоже. Они могли не знать, что в квартире мы с братом были не одни, но могли видеть, как я выходила из подъезда полуживая и как следом за мной кто-то выходил, что, скорее всего, не попало в официальные отчеты полиции, прибывшей на место.

Значит, единственным убойным доказательством против меня был пистолет. Мой пистолет. Не зарегистрированный, но с моими отпечатками. Пальчики Астахова вряд ли были в базе, так что их присутствие запросто могли не взять во внимание. А зачем, если была я: с мотивом, мол, брат-преступник, доставал меня, да еще и замешанная в вооруженном налете на ювелирный магазин, в котором работала.

– Знаешь, Егор, – затянувшись сигаретой, сказала я, – тюрьма мягкого режима звучит, конечно, заманчиво, как и то, что ты будешь меня ждать, но я все же откажусь.

Я поднялась со стула и сбила пепел на пол.

– Твой товарищ по службе как-то сумел достать для Ангелова камни, – продолжила я. – Ты, мой дорогой, достанешь для меня пистолет. Мой пистолет.

– Ты сумасшедшая… – прохрипел Егор. – Как…

– Мне все равно, как ты это сделаешь, – перебила я, дав Алеше знак отпустить его.

Егор рухнул на пол и закашлялся.

– Через несколько дней я вернусь, – сказала я, глядя на него сверху вниз. – И лучше будет, если пистолет будет у тебя.

– А то что? – Егор с невероятной злобой, противоречившей его словам о любви, посмотрел мне в глаза.

– Не волнуйся, – прохладно ответила я, – тебя я не убью, но, – я потушила остаток сигареты об стол и зажала в руке, чтобы выбросить уже на улице, – поверь, есть вещи гораздо хуже смерти. Это я говорю тебе с полной уверенностью.

Глава 33

Вращая в руках портсигар, я отстраненно смотрела, как дым от сигареты Астахова уносился в приоткрытое окно, заменявшее табачный запах вечерней свежестью.

Для себя я так и не решила, правильно ли поступила с Егором, в смысле, что пошла к нему, да и вообще, но встреча с ним, особенно его слова, оставили у меня неприятный осадок.