По воле богов

Опьянение не способствовало здоровому крепкому сну. Луиза барахталась в мешанине из каких-то образов и мыслей очень долго, и только под утро сумела заснуть. Перелеты на другой конец континента — не лучшее средство для нервной системы. Утром пришлось держать на веках кубики льда, чтобы снять отеки, и тщательно закрашивать темные полукружия. Как бы там дальше ни было, а выглядеть сегодня нужно хорошо. Не блистательно и не жалко, а просто и со вкусом.

Молодой миллионер Френсис Шиола странно смотрелся в дешевой булочной.

Луиза шла к столику медленно, чтобы не споткнуться. Улыбнулась ему ненатурально:

— Привет, а ты что здесь делаешь?

— Привет. — Он дружелюбно кивнул. — Присаживайся, пожалуйста. У меня тут встреча. С тобой.

Луиза села. Вгляделась в его ослепительно-синие глаза.

— Прости, но я договорилась с одним человеком…

— Айвенго. Приятно познакомиться. — Он протянул ей руку через столик.

— Очень приятно. Луиза Гаррот.

— Что ты будешь?

Как будто можно за будничными вопросами спрятать самое главное — то, что бьется в груди, светится в глазах…

— Двойной лунго с мороженым.

Френсис кивнул, махнул официантке.

Луиза терпеливо складывала лилию из бумажной салфетки. Это единственная фигура оригами, которую она освоила, зато не самая простая.

Вздохнула.

— Ты довольна поездкой?

— Это ты подстроил?

— Что?

— Мое участие.

— Нет. Профессор Хаксли сам предложил.

— А почему ты исчез? — Этот вопрос жег Луизу как каленым железом. — Тогда?

— Прости меня. — Он осторожно протянул руку и накрыл ее ладонь своей. — Я узнал, что ты поедешь, и мне захотелось, чтобы… наша дружба стала более реальной.

Луиза покачала головой: то ли отказываясь верить, то ли не понимая его.

— Я боялся, что меня настоящего ты не разглядишь. Привяжешься к невидимому другу настолько, что… Прости. Это действительно глупо, но я хотел, чтобы ты отвыкла от меня, а потом меня узнала заново.

— Ты играл со мной.

— Нет. Я полюбил тебя. Давно. С первого взгляда. На лестнице, помнишь?

— Быть не может.

— Так и есть.

— Мог бы сказать, что уезжаешь. Навсегда. В Аргентину или в Антарктику. Чтобы я не… — Луиза закусила губу. Почему-то та давняя боль затмевала для нее все остальное.

— Я хочу извиниться. Скажи, ты считаешь меня безумцем? — В его глазах вдруг засветилась улыбка.

— Безусловно. И лжецом.

— Я не лгал, Луиза. — Он нахмурился. — Я не открывал тебе правды — боялся…

— Чего?

— Ошибиться.

— Понятно.

— У меня для тебя кое-что есть. К разговору о безумствах.

Она скептически приподняла брови.

— Не хотелось бы делать это здесь, но и ждать больше не хочу. Закрой глаза. Ну, пожалуйста, закрой.

Она подчинилась.

Больше всего на свете ей хотелось сейчас обнять его и поцеловать в губы. Пусть остальное летит ко всем чертям… И нельзя!

— Можно открыть.

На его ладони сверкало на черной бархатной подушечке кольцо с голубым камнем — топазом. Топаз был размером с ее ноготь.

— Об истории вопроса. Этот камень я нашел в прошлом году в Африке. Потом расскажу подробнее, если захочешь. Пришлось постараться, чтобы за ночь его вправили в это кольцо… Но… — Френсис улыбнулся, и такой ясной улыбки она никогда у него не видела. — По-моему, это большая формальность, учитывая, что мы сказали друг другу слова любви у алтаря, который старше этого города и всего известного нам мира, но я все-таки спрошу: ты станешь моей женой?

Луиза увидела в его глазах свет, в котором ей захотелось раствориться без остатка. И только в самой глубине притаился страх: а вдруг она откажет?

Она не отказала.

Потому что ничто не имеет значения, если есть любовь.

А в том, что это любовь, ни Луиза, ни Френсис больше не усомнились ни разу…