По воле богов

— Луиза, дорогая, я подготовил подборку копий из архива, которую ты просила, — любезно пробасил профессор Хаксли. Люди, чье знакомство с ним начиналось с телефонного разговора, потом долго не могли взять в толк — такой звучный, густой голос — и такой субтильный пожилой джентльмен? Как?…

— О, спасибо, док! — отозвалась Луиза с непритворным оживлением.

— Зайди сейчас, а то потом я буду занят.

— Хорошо.

Вот и замечательно. Копии архивных документов — прекрасно. Значит, можно еще долго не включать компьютер…

При свете дня в залах царила совсем не жуткая атмосфера. Скорее это было спокойное величие, что пристало иметь вещам, которые время уже не одну сотню лет пытается разрушить и все — тщетно.

Луиза подавила соблазн пройти мимо «любимого» индейского семейства, чтобы в очередной раз убедиться — просто хорошо сделанные манекены. Куклы. Достоверные, с душой выполненные руками мастера — куклы.

Как будто она школьница, которая силится что-то доказать самой себе.

Образы мифологического сознания древних ассирийцев — могучие то ли боги, то ли мужчины с огромными крыльями, где четко очерчивалось каждое перо, — не смотрели на нее с каменных барельефов. Они смотрели друг на друга. И весь их интерес был друг в друге, и что им за дело до хрупкой молодой женщины в рыжих туфлях, которые не сочетаются ни с юбкой, ни с блузкой, ни даже с шейным платком. Будто придавленные гигантскими размерами этих богоптиц, совсем тихо переговаривались французские туристы. Больше в зале не было никого.

Луизе не приходил в голову вопрос: почему нельзя было сделать отдельный коридор, соединивший бы служебные помещения между собой? Здесь практически не было двух таких кабинетов, чтобы из одного можно было бы попасть в другой, миновав все выставочные залы. Ей казалось вполне естественным, что сотрудники музея ежедневно и ежечасно находятся в атмосфере древности. В этом поле даже легче размышлять в нужном направлении. А так как для Луизы нужным было лишь направление исторической науки, то никакого недовольства по поводу вечно давящего взгляда какой-нибудь особо почитаемой реликвии она не испытывала.

Профессор был благодушен и немного рассеян — впрочем, для гения это вполне простительный недостаток, а точнее нормальное состояние.

— Пришлось попотеть, чтобы достать это, но я держу свои обещания. — Он смотрел на Луизу ласковым взглядом поверх очков.

Перед ней на столе лежала объемистая темно-синяя папка. В другой раз Луиза пустилась бы в пляс при виде нее. Она так долго охотилась за этими документами! Но они хранились в тех фондах, к которым у нее не было доступа. И одна надежда — на профессора Хаксли… оправдалась! Осторожно, благоговейно коснулась пальцами кожистой, как крыло неведомого существа, обложки. Открыла первую страницу: «Фонд А413/53-К18-000. Из дневниковых записей сэра Джонатана Милдфорда. «О земле сфинкса». Нет, потом читать, потом упиваться и чувствовать, как зреет в голове терпкий и сладостный плод — ее научная работа!

— Профессор, я ваша должница! — Луиза расплылась в улыбке. Но часть ее мыслей все равно бродила где-то далеко отсюда. Вот только где — не сказала бы, наверное, и сама Луиза.

— Ну что ты, милая! Мне радостно видеть в тебе такую влюбленность в науку. Надеюсь, пригодится. Когда, кстати, дашь почитать вторую главу? Хотя бы в черновике?

— Мм… Я думаю, месяца через полтора. — Луиза, конечно, могла бы продемонстрировать черновик уже сегодня, но упрямый перфекционист в ее душе требовал, чтобы пред светлые очи профессора Хаксли не попадал сырой материал.

— Хорошо. Через полтора — значит, через полтора…

— Будем пить чай?

Это была традиция. Луизе нравилось хозяйничать в кабинете мистера Хаксли — не вести себя по-хозяйски, а быть за хозяйку: ставить электрический чайник, протирать чашку бумажным полотенцем, заваривать душистый черный чай… Профессор не любил кофе и тем более не любил кофе из окрестных кофеен. И Луиза баловала его хорошим чаем собственного приготовления.

— О, дорогая, я прошу прощения…

— Да, точно, вы же говорили, что у вас дела. Это я прошу прощения. Спасибо еще раз… — Луиза засуетилась, ощутив неловкость.

— Ничего-ничего. Позвони, если что-то нужно…

Луиза аккуратно прикрыла за собой дверь. Кабинет профессора, как ни странно, располагался в мансарде, и нужно было подняться по боковой лестнице на пролет — семь ступенек… Луиза не в первый раз была здесь, и не в первый раз хваталась за перила, чтобы не споткнуться при спуске с нереально крутых ступенек. И как профессор Хаксли в его-то преклонном возрасте одолевает это препятствие? Как назло, рыжие туфли примечательны не только своим цветом, но еще и высотой каблука. Захотелось выглядеть изящной? Вот тебе и шанс. Только отчего-то грации в походке ни на грош не прибавилось…