По воле Посейдона

Взяв чашу вина, Менедем слегка разбавил его водой. Вино не принесло облегчения его лодыжке — ее могло вылечить только время, — зато сам он почувствовал себя лучше. Он дал каждому моряку по драхме (Соклей снова что-то пробормотал) и отослал их обратно на «Афродиту».

Позже, когда братья сидели в маленьком тесном андроне, Соклей сказал:

— Знаешь, тебе повезло, что ты все еще дышишь.

— Да, мне тоже пришло это в голову, — признался Менедем.

— Почему ты это сделал? — спросил Соклей.

— Сделал что? Побежал? Потому что я хотел продолжать дышать, вот почему, — ответил Менедем.

Соклей раздраженно фыркнул.

— Ты принимаешь меня за дурака? Ты отлично знаешь, о чем я. Почему ты снова пошел к Филлис? Первый раз не в счет, потому что тогда ты не знал, что она не рабыня.

— Спасибо тебе большое за проявленное снисхождение, — ответил Менедем.

Соклей снова фыркнул и на этот раз посмотрел на брата так свирепо, что Менедем решил, что лучше ответить, хотя это было нелегко.

— Почему? Да потому что мне так хотелось. И это было весело, и я думал, что мне все сойдет с рук.

— Я уверен, ты рассуждал точно так же и в Галикарнасе, — заявил Соклей. — Сколько тебе нужно получить уроков, прежде чем ты поймешь, что так себя не ведут? Что должно случиться, чтобы ты наконец это понял?

— Не знаю, — обиженно ответил Менедем.

Умеют же некоторые поджаривать людей на горячих углях — сам отец Менедема сделал бы это лишь ненамного лучше Соклея. Филодем отличался вспыльчивым нравом (в этом отношении Менедем пошел в него), но вот Соклей казался скорее самодовольным и уверенным в своей правоте.

— Однажды какой-нибудь муж поймает тебя прямо на своей жене, и тогда… — Соклей полоснул себя большим пальцем по горлу. — И уверен, многие скажут: Менедем получил то, что ему причитается.

— Если я успею получить то, что мне причитается, обманутый муж уже не поймает меня прямо на своей жене. — Как ни болела у Менедема лодыжка, он и тут сумел ухмыльнуться.

— Ты просто невозможен! — воскликнул Соклей, и его двоюродный брат кивнул, будто получил комплимент.

— Теперь мы готовы отплыть? — спросил Соклей.

Из каких бы соображений он этим ни интересовался, то был деловой вопрос.

Менедем снова кивнул.

— Да.

— Слава богам, — проговорил Соклей.

* * *

Ламахий ухмыльнулся, увидев входящего Соклея.

— Должен ли я выяснить, хочет ли Майбия тебя видеть? — спросил он.

— Да, будь так добр.

Соклей всеми силами старался не обращать внимания на презрение хозяина борделя.

Ламахий сделал жест рабыне, и та отправилась в комнату кельтской девушки.

Соклей окликнул ее:

— Скажи Майбии, что мы скоро уплываем.

Рабыня, италийка, кивнула, чтобы показать, что слышала.

Ламахий подбоченился.

— Я тут гадал, не захочешь ли ты ее купить, чтобы взять с собой, — сказал он. Под «гадал» он, без сомнения, подразумевал «надеялся». — Очевидно, ты очень сильно к ней привязался. Я мог бы назначить сходную цену.

— Нет, спасибо. — Соклей покачал головой. — Женщина на борту торгового судна принесет больше беды, чем пользы.

— Но сделка… — начал Ламахий.

Прежде чем он успел разразиться красноречивым описанием своего товара, вернувшаяся рабыня сказала Соклею:

— Она тебя примет, господин. — В ее голосе тоже слышалось легкое презрение.

Майбия была рабыней в борделе, но распоряжалась свободным человеком. Если это не постыдно, что же тогда может считаться постыдным?

— Подумай о сделке, — сказал Ламахий, когда Соклей поспешил к любовнице. — Может, ты сумеешь заставить своих моряков скинуться, если не хочешь придержать Майбию только для себя. И тогда вы сможете делить ее в море.

— Это плохо скажется на дисциплине, — ответил Соклей через плечо.

«Владелец борделя, — подумал он, — стал бы великолепным евнухом. Если бы парень, который кастрировал его, заодно отрезал бы ему и язык…»

Юноша открыл дверь в комнату Майбии, и кровожадные мысли мигом вылетели у него из головы.

Сегодня кельтка облачилась в тунику из косского шелка, в которой выглядела даже соблазнительней, чем если бы была совершенно голой.

— Правду сказала Фабия, что ты скоро уезжаешь? — спросила она.

— Да, это правда. — Соклей закрыл за собой дверь. — Я буду по тебе скучать. Больше, чем мог себе представить.

— Но недостаточно, чтобы взять меня с тобой, — вздохнула Майбия.

Благодаря тонкому шелку туники вздох стоил того, чтобы на него посмотреть.

— Хотя ты сказал — нет, я надеялась, что ты сможешь. Я была бы хороша для тебя, Соклей, — ты знаешь!

Майбия и впрямь была бы хороша, пока он обращался бы с ней так, как ей того хотелось. Или пока не нашла бы другого, который обращался бы с ней еще лучше. Соклей не винил девушку в том, что она хочет спастись от Ламахия. Кто бы на ее месте этого не захотел? Но все равно он покачал головой.

— Прости. Я уже все тебе объяснил. Я с самого начала тебе не лгал.

— Это правда, — сказала она, и Соклей самодовольно подумал, что он играет по правилам — и все равно выигрывает.

Но Майбия тут же опрокинула его самодовольство.