По воле судьбы. Без права на спасение

Они смогли отойти ярдов на двадцать, прежде чем Хынна выбилась из сил. Она постаралась, как можно более аккуратно, опустить великана на землю. Осмотрела его, потрогала горячий лоб, и только потом, решилась, и взглянула в его карие глаза.

«Надежды нет?»

«Похоже, что так».

«Прости маня, великан».

«За что это?»

«Это всё из-за меня. Я виновата перед всеми вами. Перед тобой, перед Таджем. Да, даже перед Виджаем!»

«Ты?! А я, что по-твоему, несмышлёныш малолетний, что за тётей, как телок на привязи, пойду? Свой выбор я сделал сам, и никого винить, кроме себя, не собираюсь. О чём я думал? Не важно. Теперь не важно. Не знаю, перед кем ты виновата, но точно не передо мной.»

Они не проронили не слова. Ханна первая отвела глаза. Чтобы не заплакать, она взглянула на столб, который был, нашпигован болтами и утыкан пиками, но всё это без видимого результата. Люди отчаянно надеялись поразить врага. Не смотря на безнадёжное положение, никто не дал дёру. Витрас, Бернард и Антуан, решительно направлялись к волшебникам. Оставшиеся в живых медленно отступали в ту же сторону. Теперь все надеялись только на чародеев, и, наверняка, молились своим богам.

Столб надрывался и трещал, как раскаты грома, Ханна взглянула на небо, огляделась по сторонам. Слабая вспышка молнии на горизонте, и девушка на её фоне увидела чёрную фигуру. Человек сидел на перевёрнутой телеге, и его сложно было разглядеть в темноте, но у Ханны не возникло сомнений относительно этой личности.

— Ты убил его? — спросила она сразу, как только приблизилась.

— Да. — спокойно ответил Вильям.

И всё. То есть ничего. Убийцу отца настигло возмездие, которого она так желала. Ради этого она бросилась в эту проклятую погоню, ради этого умер возлюбленный. А она, услышав ответ, не чувствовала ничего. Ни радости, ни утишения, лишь пустота в душе, пугающая своим безразличаем. Почему-то было всё равно. Ханна спрашивала себя, ради чего делала всё это, и не могла найти достойного ответа.

— Ради чего? — шепчет она и кривится в печальеной усмешке.

Теперь всё казалось пустым и бессмысленным. Теперь Ханна точно знала. Месть бессмысленна и пуста. Что бы осознать это в полной мере, пришлось пожертвовать всем.

Она потеряла всякий интерес к убийце. И к мёртвому и к живому. Ремесло наёмного убийцы было ей чуждо, она не понимала таких людей, и боялась. И пусть этот свершил её возмездие, благодарности девушка не испытывала. Просто так обстоятельства сложились, интересы совпали. С такой же лёгкостью, жертвой могла бы быть, и она сама. Тогда, Вильям без сомнений и колебаний, отправил бы её к Созидателю.

Вдалеке, Бернард о чём-то разговаривал с одним из волшебников, прервавшего свою молитву. Столб оглушительно трешал, на землю сыпались куски узилища, и через бреши в темнице, в мир просачивалась тьма. Клубы чёрного дыма, такого густого, что казалось, его можно поторгать руками, растекались по воздуху, шевелились и медленно разрастались в стороны.

Ханна сделала шаг, она собралась вернуться, проверить Махатму, и переместить его поближе к волшебникам, когда услышала за спиной добродушный голос:

— Можно я дам тебе совет?

Этот голос заставил её замереть. За всё время знакомства Ханны с убийцей они и парой слов не обмолвились.

— Какой? — растерянно ответила девушка, когда обернулась.

— Вон там, — как ни в чём не бывало заговорил собеседник и указал пальцем в темноту лагеря, — осталась машина, подающая напряжение на провода. И не смотря на ливень, продолжает работать. Есть только один энерго кристалл, поэтому у вас будет только одна попытка победить эту тварь.

Ханна удивлённо смотрела на убийцу, и до неё не сразу дошли его слова.

— Зачем ты мне это говоришь? — с недоумением спросила она.

— Если бы я хотел убить эту тварь, воспользовался именно таким оружием.

— Если бы хотел?

Этот ответ сбил девушку с толку.

«Так ему просто не хочется?»

Именно это она и спросила, возмущённая словами убийцы.

— О-о, пожалуй, я не так выразился. Думаю, стоило сказать, сели бы я мог. — невозмутимо ответил Вил.

— Почему не можешь? — озадаченно спросила Ханна.

Она не на секунду не забывала с каким опасным и безжалостным человеком разговаривает, но чем больше они говорили, тем дальше отступал её страх перед убийцей.

— Я не принадлежу себе. Моя жизнь и моя смерть принадлежит Госпоже. Не я решаю, кого отправить на встречу с ней. Я всего лишь Её длань, исполнитель Её воли и замысла, не больше не меньше. Убивать я могу, если действия других лиц, направленны на защиту выбранного Госпожой, или, если намеренно приченяют ущерб мне или клану.

Такого она не ожидала. И ответ, признаться, её не на шутку встревожил, а страх тут же вернулся. Ей никогда не понять этих слов и этого пути.

— И что же заставило тебя, так ревностно служить своей госпоже? — спросила она.

На самом деле, она хотела спросить иначе. За что ты так продался? Должен был звучать именно этот вопрос. Но поостереглась. Здравый рассудок возобладал перед нескрываемой неприязнью к убийцам и их ремеслу, обострённую событиями последних дней.

«А вдруг, грубость уних тоже за вред считается». — подумала девушка.