По воле судьбы. Без права на спасение

Его никто не прерывал. Пусть они были пьяны, но каждый из патрульных призадумался над словами Таджа. Капрал первым нарушил молчание:

— Да прав ты парень. — С раздражением ответил командир патруля. — Доложит он кому следует. Не переживай, не придётся. Давай, пошли, к твоему убийце, потолкуем. Он было хотел повернуться к гостинице, но Тадж остановил его, положив руку на плечо.

— Подожди. Этот человек очень опасен, мы можем не справиться. Лучше отошли кого-нибудь за подмогой.

Капрал скинул руку юноши, со своего плеча и с раздражением произнёс:

— Вот только не надо, за меня тут командовать и распоряжаться. Никого я не отошлю. Мне ещё не хватало, что бы сержант узнал, что мы тут винцом балуемся. А то я и мои парни неделю нужники чистить будем. Вот уж занятие достойное воина. — Усмехнулся командир, и остальные патрульные поддержали его смешками.

— Он двух асур прикончил. Ты понимаешь, что тебя там убить могут. Нужны ещё люди, или без жертв не обойдётся.

— Послушай парень, — всё так же раздражённо ответил капрал, — воду не мути. То о долге мне рассказывал, о клятвах о том, как воином быть, а теперь сам назад пятишься. Ты уж определись, чего ты хочешь. — Он демонстративно развёл руками. — Хватит тут мне жути нагонять. Асур ночью вообще убить невозможно. Да и мы, чай, не пальцем деланы, да, парни?!

— Конечно, ратному делу обучены. — Поддержал его один из патрульных.

— Здесь трусов нет. Уж с одним как-нить сдюжим. Да, парни?

Ему тут же ответили:

— Ещё как!

— Пошли посмотрим, что там за герой.

— Вот только в восьмером одного мы ещё не боялись.

— Да ты понимаешь…

Тадж хотел возмутиться, но капрал бесцеремонно его перебил:

— Понимаю! — С раздражением и закипающей злостью рявкнул он. — И про долг понимаю, и про честь. Хватит уже. Сказал разберёмся, значит разберёмся. Ещё хоть слово, и точно дубиной врежу.

Тадж от злости раздул ноздри, но промолчал, а стражник продолжил:

— Я тебе покажу трус и лентяй. Давай, с нами пойдёте. — Он повернулся и обратился к Ханне. — Показывай уже своего убийцу. — За тем развернулся и махнул патрульным. — Пошли парни, покажем охотнику, как мы свою работу делаем.

— Их нужно остановить. А если там десять таких же сидит. — Прошептала Ханна, так, чтобы только Тадж её услышал.

— Думаю, только хуже сделаем. Я его шантажировал, и теперь он, нагоняя от сержанта боится больше, чем наших рассказов, в которые не очень-то верит. — Ответил он так же тихо.

— Да, перегнул ты палку. бравады у этого пьяного дурака, хоть отбавляй. Небось уже размечтался, как биться будет, вон, даже саблю достал. И что теперь делать?

— Да если бы он хоть в одной серьёзной заварушке участвовал, тогда бы поостерёгся. А так одни тренировочные бои и усмирение таких же пьяных придурков. Может за подкреплением сбегать?

— Ага, пока бегать будем, этот убийца всех тут положит и смоется.

— Давай ты сходишь, а я прослежу.

— Нет, я тебя тут не оставлю.

— И я тебя.

— Тогда остаётся только идти с ними.

— Ладно, но будь осторожна.

— Ты тоже.

***

Молчание продлилось совсем не долго. Принц обратился к пришельцам, приняв самую гордую и величественную позу, на которою только был способен:

— Как вы посмели? В чём обвиняют этого человека? — Возмущению в его голосе не было предела.

— Этот… Человек лишил меня семьи! — Повернувшись к блондину, Ханна прошипела ему в лицо.

— Что? Как это возможно? — Не колеблясь ответил принц. — Это мой человек, и он всё время находился здесь.

Девушку затрясло от этих слов, кулаки её сжались, а голова опустилась. Это враньё подействовало на неё не лучшим образом, раздался тихий всхлип. Девушку прервал юноша: обхватил за плечи, и отодвинул в сторону:

— Ещё его обвиняют в смерти двух подданных страны, а асуры не оставят его в живых.

То, что говорил юноша Рюк не понимал, он знал свой родной язык и общее западное наречье, да и общее восточное наречье научился понимать с недавних пор, но синдарийский акцент не давал ему шансов. Сказанного он не понял, но сталь в голосе этого паренька была красноречивей всяких слов. Напряжение, царившее в зале, всколыхнулось невидимыми волнами и заставило стражников положить руки на рукояти дубинок, а кулаки северянина сжаться крепче.

— Я не понимаю. Асур? Зачем ему это делать? — Недоумённо ответил блондин.

Девушку вопрос заставил задуматься, и она не произвольно ощупывала взглядом пространство перед собой. Глаза остановились на столе, где лежало ожерелье, а через миг раскрылись от удивления. Рыжая девчонка быстро, как змея метнулась к столу, протягивая руку к драгоценности. Джостар успел схватить его первым, а принц попытался оттеснить её. Рюку она напомнила белку, такую же рыжую и юркую. Ему казалось, что девчушка вот-вот вцепится в нос принцу, как маленький шустрый зверёк.

Юноша отвёл разбушевавшуюся девушку, подальше. Она что-то тихо говорила ему, но великан не мог расслышать с такого расстояния ни единого слова. Вскоре они закончили, и юноша вновь выступил вперёд:

— Это ожерелье принадлежало её семье и было украдено сегодня ночью этим человеком, — палец указал на Джостара, — а также он повинен в убийстве отца этой девушки.