По воле судьбы. Без права на спасение

Когти ранили плечо и разорвали нагрудник, меньше чем за минуту. Монстр использовал длину своих рук и не подпускал человека на расстояние удара. Атаки сыпались со всех сторон. Серповидные когти пролетели над головой, и тут же последовал удар с боку. Рюк был готов и ударил, но не успело ещё лезвие достичь плоти, а берсеркер уже упал, избежав смертельного удара. Воин прокатился по траве и клыки щёлкнули в дюйме от его бока. Он ловко встал и снова кинулся в бой.

Рюк увернулся от одного удара, и прежде чем его настиг второй, сделал перекат вперёд, развернулся и рубанул по ногам врага. Клинок рассёк пустоту, потому что тварь успела высоко подпрыгнуть. Она приземлилась в десяти шагах от северянина, и уже хотела развернуться, когда из выпуклой груди вырвалось лезвие клеймора.

Берсеркер среагировал за мгновение, в одну секунду неистовый, безумный зверь превратился в умного расчетливого хищника. Ещё когда враг находился в полёте, великан занёс меч для броска. Пустяковая рана, противник лишь помедлил несколько секунд, но и этого оказалось достаточно. Бородатый великан, как снаряд обрушился на спину монстра, сбил его с ног, повалил на траву, и надавил на рукоять клеймора. Лезвие вошло в землю, а гарда упёрлась в спину, и вампир оказался пришпилен к земле. Он извивался и визжал, а Рюк навалился на чудовище всем телом, в стремлении добить его. Он выхватил из-за голенища кинжал, и обрушил многочисленные удары на шею монстра. Берсеркер бил без остановки, его руки, лицо и бороду заливала кровь. Тварь рванулась и чуть не сбросила своего врага, но тот смог удержаться. Существо сопротивлялось и брыкалось до последнего и умерло, лишь в то мгновение, когда Рюк схватил всё ещё живую, ярящуюся голову и оторвал от тела одним сильным рывком.

Воин стоял посреди поля над мёртвым чудовищем, а прохладный ветерок обдувал израненное тело. Боль пришла неожиданно, пронзила всё тело и заставила его рухнуть на колени. Он взглянул на свои окровавленные руки, в сознании больно кольнуло воспоминание, оно переместилось в сердце и ранило раскалённой иглой. Холод растёкся внутри и стало трудно дышать. Великан повалился на землю, он широко раскрытыми глазами смотрел в ночное небо и судорожно хватал ртом воздух.

«Сердце. Почему оно больше не бьётся? И почему это так страшно?»

Та самая мысль, что поселилась в голове и ранила сердце, воспоминание, которого не было раньше, убивало медленно и мучительно. Жена и сын, разорванные на куски, и его обагрённые их кровью руки, уже хватают следующую беспомощную жертву и этому видению из прошлого нет конца. Слёзы полились по щекам:

«Что я наделал?!»

Не было больше цели, и пропала тропа, что вела его к справедливости и возмездию.

«Я умираю…»

Ещё сильнее защемило в груди, но на душе вдруг стало легко. Он умирал, а печаль и сожаление во мгновение ока сменились радостью и твёрдой уверенностью в благосклонности жестокой судьбы.

«Я отомстил! И пусть я погибну, проклятый зверь уйдёт со мной и исчезнет навсегда, а я предстану перед всемогущей войной. Это жертва, я дарую ей свою жизнь и караю убийцу.»

Свершилось покаяние, сердце больше не стучало в груди, а камень упал с измождённой души. Последний раз он взглянул на звёзды и улыбнулся им прежде чем закрыть глаза.

***

Стояла глубокая ночь, павлины тихо спали, угнездившись на земле, а слоны устроились на мягкой траве, под роскошными пальмами. Красивый парк раскинулся у подножья прекрасного белокаменного дворца с огромными куполами и чудными барельефами. С высоты его белоснежных башен можно было разглядеть весь столичный град. Праздник закончился вчера, но по улицам снова мелькали змейки огоньков и разносилась весёлая музыка.

На огромном полукруглом балконе, с балюстрадой и полами из белого мрамора, что навис над пальмами дворцового парка, стоял человек, высокий и статный. Его мускулистую и изящную фигуру скрывал роскошный, вышитый золотом шёлковый, белый халат, а заросшее чёрной щетиной волевое лицо, обратилось к городу в гримасе невероятной муки.

Уже не ногти, а острые когти прочертили борозды на мраморном бортике и Серадж зашипел, словно от боли. Огромные клыки показались изо рта и глаза засветились яркими угольками. Он напрягся всем телом и сжал зубы, словно сопротивлялся изменениям из последних сил. Всю прошлую ночь тело царя содрогалось, когда умирали его сородичи, его дети, он чувствовал каждую смерть, словно его разрывали на части где-то там на востоке.