По волнам чужих воспоминаний

Людмила Николаевна закрыла дверь и начала приближаться, а это означало лишь то, что надо сориентироваться и пойти на свое место, пока она не подняла очередной шум. Иван, конечно, уже мозгами был взрослый, и мог качественно постоять за себя и приструнить строгого преподавателя, но глубоко в душе понимал, что не стоит пока поднимать шум. Ведь последствия могут быть серьезными, а главное – долгими. В младшей школе при любом споре, особенно в то время, всегда был виноват ученик. И пока все разбирались бы, в чем суть да дело, он мог бы упустить шанс пообщаться с Аленой и узнать об этой ситуации. Тянуть было нельзя, так как неизвестно, когда все закончится. Поэтому Ваня быстро сообразил и двинулся на то место, где он обычно и сидел – на парту дальше лодырей, в самом центре. Здесь он мог слиться с толпой, когда чего-то не знает, и поближе к выходу, да и получается, что он не «ботан», хотя учился в основном на пятерки. Рядом сидела Ангелина. Симпатичная девочка, но немного пухловатая, дочь одной учительницы. Ну, и по характеру была неплохой. В одно время Иван с ней даже хорошо общался, пока что-то не произошло и милость не сменилась на безразличие. Что сказать – дамы! Иван до сих пор их не может понять, что в то время, что сейчас.

«А почерк так и не поменялся!» – подумал Иван, смотря на то, как подписана тетрадка. С тех пор как прогресс шагнул вперед, у всех появились компьютеры и все пересели за клавиатуры, это сильно сказалось на почерке детей и подростков, так как все начали забывать, что есть ручка и листок, заменяя их электронными устройствами.

– Ну что, Ваня, как провинившийся, иди к доске! – злобно сказала учительница, шагая к своему месту и пытаясь создать ауру страха в классе, чтобы оборвать желание детей повторять такую оплошность.

Ваня ничего не знал – ни какой сейчас урок, ни что могут спросить. Однако быстро сориентировался и понял, что это всего лишь младшая школа, и вопросы, которые ему могут тут задать, не особо сложные и на свою четверку он сможет ответить. С уверенностью сделав пару шагов вперед и глядя классному руководителю в глаза, он пошел на бой за оценками прошлого.

– Так, скажи честно, учил? – грозно спросила Людмила Николаевна, нахмурив брови и прожигающим взглядом посмотрела на отвечающего.

Иван на время испугался. Если сейчас литература, где обязательно заставят рассказывать стихотворение, то он не сможет. Потому что единственное из творчества, что он помнит наизусть, были матершинные частушки и стихотворение Есенина, где была фраза «…читаю стихи проституткам и с бандюгами жарю спирт». Такое точно ему бы не простили.

– Наверняка! – неуверенно ответил мальчик и попытался побороться взглядом с учителем.

– Ну хорошо, скажи тогда, сколько будет пятью три? – довольная собственным превосходством, сказала Людмила Николаевна и, улыбаясь, давила взглядом юнца.

«Точно, математика! Таблица умножения! Какие же у нас были старообрядческие аббревиатуры! «Ю» – значит умножить! Дела… Так… я ее сейчас размажу!» – подумал про себя Иван и мгновенно вспомнил, что в то время из-за лени не учил таблицу умножения, надеясь, что никто не спросит, и она запомнится сама собой. К данному решению его подтолкнул отец, сказав, что он никогда не учил таблицу, и она сама запомнилась. Сын решил в этом вопросе пойти по его стопам.