По волнам жизни. Том 1

Дмитрий Николаевич был менее скромен и обладал склонностью к аферам. Он имел небольшие средства, но ему хотелось поскорее разбогатеть. Д. Н. стал заниматься земельными и строительными спекуляциями. Покупал участки земли, разбивал их на части, строил, продавал, выделывал кирпичи… Под конец купил значительный участок на речке Салар, протекающей под Ташкентом, разбил его на участки, а на одном построил большой дом в виде замка с башней…

На одном из вечеров у Д. В. Белова я, вспоминая кавказский обычай, говорил экспромтом всем присутствующим тосты в стихах. И теперь помню:

Князю Н. Н. Шаховскому:

Князь, мы чокнемся бокалом,

На конюшне, чтоб у вас,
При покупке, каждый раз —
Росинант стал Буцефалом!

Князю Д. Н. Шаховскому:

Чрез один-другой годок

На Саларе народится
Шаховского городок.
Князь по праву им гордится.
До последнего глотка
За успех пьем городка!

Около этого времени Д. Н. съездил в Москву и женился там на Олениной, из семьи со связями. Он привез жену в Ташкент, и она показалась немного высокомерной. Поэтому, должно быть, молодые Шаховские стали сторониться общества, и их самих стали сторониться.

У молодых появились дети, один за другим, при нас, двое. Как только дети немного крепли, их отвозили для воспитания к бабушке[671] в Москву.

Николай Николаевич острил в нашем обществе над братом:

— В Ташкенте — фабрика, в Москве — склад.

После выезда из Ташкента мы потеряли, было, Шаховских из виду. Теперь мы встретились в банке.

Как он, никогда до того не служивший в Государственном банке, попал в секретари к Коншину, об этом, вероятно, знал только последний. Должно быть, повлияли московские связи.

Наши отношения теперь стали иными. Я был в роли ищущего, а Д. Н. — в роли могущего помочь. Он мне немного и помог разного рода информацией, но делал это боязливо, осторожно. Знакомство домами не возобновилось; мне показалось, что этого не хотелось увлекавшейся тогда деланием карьеры молодой княгине.

Вскоре Коншин оставил Государственный банк, переменив, с большой выгодой для себя, эту службу на возглавление частного, насколько вспоминаю, — Торгово-промышленного банка. Тогда очень ценились возглавляющие частные банки бюрократы, обладающие большими связями, и их вознаграждали бешеными деньгами. Коншин увлек за собой в этот банк и Д. Н. Последний всегда более или менее нуждался в деньгах на жизнь, — теперь его имущественные дела должны были пойти в гору.

Снова я потерял его на несколько лет из виду. И только в первые годы большевизма это имя вновь попалось на глаза. Именно в большевицких газетах появилось официальное сообщение о сильно большевиками взмыленном так называемом заговоре в Петрограде профессора Таганцева, сына известного судебного деятеля. В качестве одного из видных соучастников Таганцева назывался князь Д. Н. Шаховской.

В декабре 1930 года в издаваемых в Париже «Последних новостях» было напечатано: «Обращаем общественное внимание на тяжелое материальное положение князя Дмитрия Николаевича Шаховского, который в данное время находится в русско-французском госпитале в Вильжюнфе, где ему произведена операция по удалению злокачественной опухоли на лице. Кто не знает, какое горячее, активное участие принимал кн. Шаховской в борьбе с большевиками и какие громадные суммы он дал на эту борьбу и из личных средств, и путем сборов. В Петрограде не было почти ни одной антибольшевицкой организации, которой бы кн. Шаховской не помог широко в ее начинаниях.

И за это ему самому пришлось тяжело пострадать: он потерял жену, сына, сестру, брата; сам просидел один год и восемь месяцев в тюрьме, был приговорен к смертной казни, но, к счастью, ему удалось бежать из большевицкого плена и выбраться за границу.

Теперь кн. Шаховской, потеряв все свои средства, лежит, прикованный тяжким недугом к постели. Долг всех, кому в свое время помог кн. Д. Н. Шаховской, прийти ему на помощь и, материально его обеспечив, облегчить тем его тяжелые физические страдания. К. Р.»[672].

Нет сомнения, что на эту заметку последовали отклики, но странным образом сборы внезапно оборвались, и в газете, вопреки ее обычаю, не было ни строки отчета о собранных пожертвованиях[673].

Другой знакомый был Дмитрий Тимофеевич Никитин, управлявший, в первые годы моей службы в Тифлисе, местным отделением Государственного банка. Теперь, после того, как он пробыл несколько лет управляющим московской конторой Государственного банка, он стал крупным в банке лицом — помощником управляющего банком.