По волнам жизни. Том 1

— Не только в канцелярии, но и вообще на Кавказе я, ваше сиятельство, для себя не нахожу более возможным оставаться.

Старик снова задумался.

— Что же, в таком случае, я могу для вас сделать?

Такая постановка вопроса была для меня неожиданной.

— Идя к вам, я ни в какой мере не имел в виду беспокоить вас просьбой об оказании мне помощи. Поэтому ваш вопрос застает меня неподготовленным. Первое же, что приходит мне сейчас в голову, — следующее: я хочу попытаться найти себе службу в Государственном банке. Может быть, вы приказали бы написать обо мне соответственное письмо министру финансов графу Коковцову?

— Хорошо! Скажите в канцелярии, чтобы вам заготовили от меня все письма, какие понадобятся.

Я поблагодарил. Должно быть, сознавая в душе, что со мной поступлено нехорошо, граф переменил весь свой тон и стал задавать разные вопросы, беседуя на посторонние темы и самым миролюбивым образом. Беседа затянулась на целый час, вместо обычных нескольких минут приема.

Я видел, что, если б я попросил о каком-либо назначении на Кавказе, он сейчас же согласился бы. Но это было бесцельно: выиграть против старой графини и Казаналипова — было кратковременной победой, за которую пришлось бы расплатиться.

Распрощавшись с ним совсем по-хорошему, выслушав его добрые напутственные пожелания, я вышел — и наткнулся на картину:

Против двери в кабинет, спиной к выходящему, сидели рядом на двух креслах старая графиня и Казаналипов. Поджидая моего выхода после затянувшегося доклада, чтобы сейчас же парализовать то злое влияние, которое я оказал на графа…

Все же мое свидание с графом принесло мне пользу. Очевидно, граф сказал что-то для меня благоприятное. Никольский откровенно бухнул:

— Теперь мы будем вам помогать! Граф к вам хорошо расположен…

И он, и Петерсон занялись составлением для меня писем. Граф их все подписал. В письме к министру финансов Коковцову граф просил о предоставлении мне должности управляющего отделением Государственного банка первого разряда или, по крайней мере, второго. Своему же заместителю в высших государственных учреждениях А. П. Никольскому граф поручил устроить меня соответственным образом на службу.

Оставивши ведение газеты на П. А. Лаврова, а все руководство типографией на Авдееве — которому я все еще доверял, я выехал в половине октября в Петербург. Условия, как казалось, были достаточно благоприятны, и я надеялся устроиться.

По прямой же служебной должности меня заменил ставленник Джунковского — Н. Н. Агуров, в полном соответствии с веденной по этому поводу кампанией.

В Петербурге

В Петербурге начались разочарования. Заместитель наместника А. П. Никольский встретил меня сухо:

— Говорят, — бросил он, — что вы все занимаетесь астрономией, а не службой?

В этом я узнал слова Н. Ф. Джунковского. Впрочем, Никольский пообещал:

— Сделаю все для вас, о чем просит граф.

И решительно ничего не сделал.

Пришлось хлопотать самому. Отправился в Государственный банк.

От управляющего Государственным банком А. В. Коншина, которому написал от имени наместника письмо обо мне Петерсон, я мало мог ожидать хорошего. С ним я уже имел дело. Еще семь лет назад, когда я хотел перейти сюда на службу с должности астрофизика Ташкентской обсерватории, я посетил Коншина, тогда директора отдела местных учреждений. Этот маленький ростом, сухой и напыщенный человечек высказал мне по этому поводу свое негодование:

— Как же это может служить в Государственном банке человек, раньше никогда в нем не служивший?

Неловко было спросить: «А сами вы — родились, что ли, уже служившим ранее в Государственном банке?»

Коншина и тогда уже в банке не любили. Но у него были хорошие связи, особенно московские, и он получил теперь место управляющего всем Государственным банком.

Когда я пришел, Коншин развел руками:

— Как же это можно — сразу получить место управляющего отделением Государственного банка?

Я сослался на несколько известных мне таких примеров.

— Ну, это было так раньше! Теперь министр финансов мне такие назначения категорически воспретил. Он требует, чтобы сначала обязательно прослужили контролером.

— Но ведь такая служба может затянуться?

— Нет, зачем! Несколько месяцев прослужите контролером, а там будете назначены управляющим.

Я сказал, что подумаю.

В Государственном банке у меня нашлось несколько знакомых.

Одним из них был секретарь управляющего банком князь Дмитрий Николаевич Шаховской.

Его я знал в Ташкенте, в самом начале столетия, молодым штабс-капитаном, он служил адъютантом при корпусном командире. Брат же его, Николай Николаевич, был чиновником особых поручений при туркестанском генерал-губернаторе Н. А. Иванове.

Оба брата вели себя скромно и пользовались симпатиями общества. Николай Николаевич выглядел проще и добродушнее. Из него уже формировался стареющий холостяк, и его страстным увлечением были верховые лошади. На конюшне у него их было несколько, а Н. Н. часто их обменивал, как он думал — другие не всегда с этим соглашались, — на лучшие. Его любили за скромность, невыдвигание своего титула, непролазание вперед.