По волнам жизни. Том 2

— Знаете, — шепчет Мириманов, — неловко как-то выходит… Следовало бы все же провозгласить тост за государя! Празднество-то официальное.

Гммм…

Чтобы как-нибудь смягчить неопределенность, я провозгласил тост одновременно и за нашего государя, и за нашу великую родину. Каждый мог кричать «ура» за того, к кому он тост относил.

Переворот

А затем пришли и точные сведения. Николай II отрекся от престола, то же сделал и великий князь Михаил Александрович.

Возбуждение в войсках и в населении все возрастало.

Получилась телеграмма из Твери от принявшего на себя обязанности губернского комиссара А. А. Червен-Водали. Он предлагает, ввиду совершившегося уже в губернском городе переворота, чтобы Ржевское городское управление организовало новую власть.

Городская управа немедленно назначила заседание думы, с участием представителей учреждений и общественности. Посоветовавшись с Вешенским, мы решили на это революционное собрание пойти.

Вешенский пришел в ужас от моей одежды:

— Вы, Всеволод Викторович, идете на такое собрание, где, быть может, провозглашена будет революция, — и надели форменное пальто!

Сам он облекся в какой-то полуфантастический — не то охотничий, не то военного покроя, но без погон, костюм.

Было зимнее утро с оттепелью. Нога тонула в таявшем снеге. Вереницы народа тянулись к зданию думы. Показалось мне, что мою форменную одежду, действительно, встречные провожают с некоторым недоумением. Что-то уже носилось в воздухе такое, будто и революция требует своей формы…

Думская зала полна. Гласные, из числа знакомых, нас встретили с видимым удовольствием как признак перехода и учреждений к новому режиму. Собравшиеся начальники учреждений и представители общественности ожидали в кабинете городского головы, пока происходило закрытое заседание городской управы.

Собралась вся дума.

Городской голова И. А. Поганкин, с цепью на груди, открыл заседание. Огласил телеграмму Червен-Водали, а затем и только что состоявшееся постановление управы — предложить городской думе признать новую власть.

Из разных мест зала послышались тревожные возгласы:

— А как же гарнизон?

— Что будут делать войска?

— Надо выяснить сначала позицию полковника Мириманова!

Решают немедленно же послать от заседающей думы трех делегатов к начальнику гарнизона для выяснения отношения и его лично, и гарнизона к происходящему. Возгласами был намечен в делегацию популярный в населении доктор Филатов и еще два гласных.

Делегаты поехали.

Тревожные полчаса провело собрание. Лица бледные, волнуются. Вот-вот, казалось, вероятно, многим, окружат думу войска и всех арестуют…

Делегаты возвращаются:

— Начальник гарнизона признал временное правительство! Он обещал сейчас лично прибыть на собрание.

Восторг — всеобщий. Сейчас же откуда-то взялись ораторы. Взбираются на кафедру и разливаются на злобу дня.

Центром внимания как-то сразу сделался доктор Филатов. Он пострадал за что-то политическое после 1905 года, считался кадетом и подвергался систематическим преследованиям старой власти. Теперь к нему обращались, точно к имениннику. В общем, это был очень достойный человек, и к его мнению многие прислушивались.

Но вот в думском зале почувствовалось движение и сдержанные возгласы… Речь очередного оратора оборвалась. Приехал начальник гарнизона.

Бледный и взволнованный новой, необычайной для военного начальника, ролью, Мириманов медленно продвигался вперед среди тысячной уже толпы, ворвавшейся с улицы в залу. Пройдя к столу, за которым сидела городская управа, повернулся к собранию:

— Гарнизон признал временное правительство! Войска единомышлены со всем остальным населением в своем отношении к перевороту.

Восторженные возгласы в честь гарнизона и Мириманова. Свершилось!

В нашем банке

— Всеволод Викторович, служащие волнуются! Говорят, надо бы как-нибудь формально выявить отношение наших учреждений к перевороту…

— Хорошо! Переговорю с Вешенским.

— Ну-с, Сергей Иванович, как же мы поступим? Устроим завтра общее собрание?

— Да, надо устроить!

— Пригласим вновь избранного комиссаром города Филатова. Да?

— Это следовало бы…

— И скажем каждый своему отделению собственную речь?

Вешенский замялся.

— Нет, уж речь говорите вы один. Что же выступать двоим… Я ничего говорить не буду. Проведите все вы!

На другое утро, в десятом часу, собралось около сотни служащих обоих отделений. Поджидали доктора Филатова, но он запоздал. Мы вышли с Вешенским к собравшимся. Я сказал приблизительно следующее:

— Император Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила. Но великий князь Михаил Александрович также отказался от царского престола. Власть, до созыва учредительного собрания, перешла к временному правительству. В согласии с другими учреждениями и организациями мы, Ржевское и Двинское отделения Государственного банка, также переходим в подчинение новой правительственной власти.