По волнам жизни. Том 2

Но затем он получил еще более тревожные сведения, заставившие его бросить все и немедленно бежать, вместе с женой и шестилетней дочерью. В этом бегстве ему помог пациент и добрый знакомый германский консул Гаушильд. В то время из Москвы беспрепятственно выпускались германские санитарные поезда. Венгловского переодели, как будто он раненый — германский офицер, и уложили в койку. Жену переодели сестрой милосердия. Обоих снабдили фальшивыми документами. Они благополучно ускользнули накануне обыска.

Венгловский передал мне квартиру со спрятанным в ней складом оружия, наверное, зная, что его квартире угрожает обыск и что, в случае нахождения оружия, меня — постороннее лицо — расстреляют вместо него. Поступок, характерный для оценки его как человека и как врача.

Чекисты за работой

В реквизированной квартире Венгловского чекисты занялись систематическим грабежом имущества. Приезжали, снимали свои печати и увозили мебель, разные домашние вещи… Чекисты — в их числе были и солдаты-латыши — приезжали вместе со своими подругами. Эти дамы рылись в гардеробах и сундуках госпожи Венгловской, увязывали награбленное в узлы и увозили. А грабить — было что. Особенно богатый запас доставила чекистам запертая комната, в которой Венгловские сложили все свое имущество, которое нельзя было увезти при спешном бегстве.

В первый день грабежа Орлов, как председатель домового комитета, захотел было составлять опись реквизируемого имущества. Но на него чекисты цыкнули, и струсивший В. А. Орлов поспешил исчезнуть с их глаз.

Мне, однако, как владельцу частично перевезенного в квартиру имущества, чекисты разрешали присутствовать при грабеже:

— Следите сами, чтобы по ошибке не увезли и ваших вещей!

Попытки, вероятно невольные, на такой увоз действительно имели место.

Говорилось, будто реквизированные вещи увозят в какие-то специальные склады. Спрашиваю как-то белобрысого солдата-латыша:

— Куда вы, собственно, увозите это имущество?

Белобрысый бросил узлы и угрожающе повернулся:

— А вам, товарищ, для чего знать, куда мы увозим вещи?!

Вижу, что могу влипнуть в неприятную историю.

— Да надобности знать у меня, пожалуй, и нет!

Отхожу в сторону. Но чекист идет за мной:

— Нет, вы мне скажите, товарищ, для чего вы это спросили? Ну-ка, скажите.

Едва от него отвязался.

Приезжали грабить раз или два в неделю, делали это со вкусом и с расстановкой, тщательно отбирая — сначала более ценное. Позже реквизиция упростилась: приезжали только женщины-чекистки и увозили узлы с бельем и одеждой Венгловской.

Так длилось более месяца. А мне медлить было невозможно: В. А. Селиванов торопил, со дня на день ожидая семью.

Обращаюсь в местное отделение Чека, в Хамовниках; прошу об ускорении реквизиции и об освобождении квартиры от печатей. Пообещали, но ничего не сделали.

Думаю, что более поможет их начальство. Отправляюсь в главное чека на Лубянской улице. Пробираюсь к одному из заместителей Дзержинского:

— Пожалуйста, прикажите ускорить реквизицию!

Оберчекист распорядился дать мне соответственную бумажку в Хамовническую Чека.

Прихожу с бумажкой — чекистам не до меня. Стоят несколько ящиков и бельевых корзин, наполненных серебряными и позолоченными вещами. Чекисты роются и отбирают.

На привезенную бумажку внимания не обратили, реквизиции не ускорили.

Прождав с неделю, снова обращаюсь к тому же оберчекисту. Рассердился:

— Чего же вы, товарищ, еще хотите? Если они не освобождают квартиры, значит и нельзя!

Власть, стало быть, на местах, приходится действовать в местном Чека… Ходил, ходил, надоедал, просил, — наконец, добился.

Явились реквизиторы — добирать остатки. В их числе был какой-то рабочий из ближайшей фабрики. Держал себя как-то застенчиво, а в момент, когда остался в комнате с моей женой один, стал жаловаться:

— Неприятное это для нас дело… Но что поделаешь — заставляют! Если откажешься — берут на замечание, во второй раз штрафуют, а затем и того хуже!

Вывезли все, кроме прекрасного рояля, красного дерева.

В конце октября нам разрешили перебраться.

Стали вскрывать свои ящики — и я так и замер. В одном из них лежал большой офицерский старый револьвер Смита и Вессона. Когда-то в Ташкенте я имел несколько револьверов. Затем, при большевиках, их позабрасывал, а об этом как-то совсем забыл… Что, если б чекисты вскрыли и мои ящики…

Злополучный «смит и вессон» попал на дно Москвы-реки. Там, без сомнения, если б поискать, уже лежал целый склад разного рода оружия.

Под новый год являются восемь солдат:

— У нас сегодня в клубе вечер с танцами, по случаю нового года. Нужна музыка, мы пришли за роялем!

— Берите! — говорит жена.

Стали крутиться вокруг рояля. То сбоку зайдут, то спереди, сзади — не знают, как его ухватить.

Приходят к жене:

— Гражданка, может быть, вы знаете, как разбирается инструмент?

Жена научила, как отвинтить ножки и педаль.

— Мы теперь его на лифте спустим.

— Как же можно! Лифт поднимает только двух человек. Сорвется кабинка с вами и с роялем.

Стоят в раздумье:

— Чижолый он…

Пошли за подмогой.