По загадочным местам России

Наконец, уже в третьем часу послышался явный звук вертолета, все принялись бросать ветки лиственниц и куски мха в костер для густого и мощного дыма. Когда показалась сама машина, в ход пошла уже ракетница. Пролетев над нами, вертушка ушла дальше вверх по течению, развернулась и, вернувшись, благополучно села. Посадив Виктора на костыли и похватав вещи, мы устремились к ней. Через несколько минут отяжелевший вертолет поднялся в воздух.

На бывшей наледи, где спасатели высаживались, тоже сделали посадку — надо было забрать вещи. В это время можно было спокойно поговорить с пилотами. Хотя вертолет был тот же, что и высаживал спасателей, экипаж сменился, и коллеги указали им лишь точку высадки, не показав конечного пункта маршрута спасательной экспедиции. Прилетев на указанное место, пилоты, естественно, никого на месте не нашли. Дальше они полетели искать нас по притокам Сыни и лишь на третьей речушке и при последней попытке нашли — на большее у них не было горючего.

Наконец вертолет взял курс на чарский аэродром. В пути мы практически повторяли маршрут, которым несколько дней раньше шли Андрей с Сашкой — вверх по Куанде, до БАМа и почти вдоль него до аэропорта. Еще на подлете к БАМу перед нами предстал величественный Кодарский массив с уже покрытыми снегом вершинами. Пролетали мы так же мимо знаменитых чарских песков — невесть откуда взявшейся пустыни в тайге (геологи до сих пор спорят о ее происхождении).

Приземлившись, увидели уже ожидающую машину «скорой помощи», а среди немногочисленной толпы угадывался Андрей. Мы воссоединились, а к вертолетчикам тут же подбежал представитель местной администрации: надо бы сделать рейс в эвенкийские деревни, забрать школьников (они учатся в интернате). Когда еще оказия будет: времена не советские, рейсы вертолетов редки, а первое сентября — послезавтра…

У Виктора в больнице был все же диагностирован перелом, грозивший, как оказалось, осложнениями — так что хорошо, что его быстро доставили к врачам. Ну а вулканам нас придется еще подождать, как ни обидно. Возвращаться в тайгу резона не было, хотя, несмотря на происшествие и прерванный поход, оставила у нас всех она светлые воспоминания.

«Таежная часть» экспедиции закончилась, но сама она продолжалась.

Ближайшим поездом мы добираемся до Братска, а там вновь разделились — Фетисов, у которого заканчивался отпуск, поехал в Москву, а «автостопная тройка», как обычно, на попутных машинах направилась в Улан-Удэ. И это была уже не совсем экскурсионная программа.

Увлекающаяся восточной культурой Надя предложила разузнать, насколько достоверна недавняя сенсация, связанная с «обретением» мумии видного российского буддийского деятеля Даши-Доржо Итигилова. Вкратце история такова. Умер Великий Лама в 1927 году, тогда же и был погребен. Спустя семьдесят пять лет захоронение его было вскрыто (по одним версиям — в соответствии с завещанием усопшего, по другим — на основании воспоминаний старых буддистов, уверявших, что лама не умер, а привел себя в особое состояние между смертью и жизнью). Как бы то ни было, тело Итигилова действительно не истлело, а превратилось в мумию. В некоторых СМИ сообщалось, что оно сохраняет признаки жизни, у усопшего растут волосы, ногти и т. п. — при этом делалась ссылка на обследовавших его ученых-медиков. Как водится, публикации противоречили друг другу, но можно было надеяться, что в монастыре удастся узнать об «обретении» точнее.

— Иволгинский дацан — центр российского буддизма, раз уж в наши края заехали, посетить стоит! — одобрил идею молодой бурят, водитель подвозившего нас с Надей самосвала. И тут же добавил: — Перед монастырем обязательно деньги разменяйте, чтобы побольше мелочи было. Монастырь надо по часовой стрелке обойти и медные денежки при этом в нужных местах класть (сами поймете, где) — это удачу сулит… Дацан в стороне от трассы, вас где высадить — на ведущей туда асфальтовой дороге или по прямой полем пройдете? Километров пять…

Конечно, мы решили пойти полевой дорогой, и здесь я наконец-то наверстал упущенное и отвел душу, останавливаясь через каждые сто — двести метров для съемки насекомых. Бурятские степи — это просто царство прямокрылых: видов кузнечиков, сверчков, саранчи здесь великое множество! Причем саранча умеет петь на лету. Вернее, щелкать. Первый раз мы аж испугались: летит на уровне голов некий темный объект, в размахе крыльев почти десять сантиметров, и с частотой в один герц посылает сигналы — щелк… щелк… щелк… А под ногами дикие астры, — того же вида, что у нас в середине осени продают на рынках и остановках бабульки-дачницы… Позднее я обратил внимание товарищей и на великолепные дикие маки — их в степи несколько видов, нам попадались лимонно-желтые и белые…