По законам Дикого поля

Вожа внимательно всматривался в прибрежную чащу, прислушивался к шорохам. Лишь однажды он поднял длинноствольное ружье, уже возле зимовья, и подстрелил крупного жирного гусака. Любимое блюдо зверолова – жареная гусятина. Копченную над костром гусятину готовили впрок для дальнейших походов. Копченую гусятину за питательность и легкий вес запасали в дорогу многие звероловы, пастухи, табунщики и путешественники.

Вечером Вожа выкопал из земли большой кожаный мешок, в котором хранил два кремневых ружья, смазанных жиром, меру веса для пороха, свинцовые пули…

– Это теперь твое, – сказал Вожа. – До покупки «топтыгина» немало побродил с ними. Точность боя не хуже моего ружья.

– У меня никогда не было ружья, – Васек готов пританцовывать от радости. – Научишь меня стрелять, как ты?

– Если у тебя твердая рука, то через несколько лет будешь хорошо стрелять влет.

Вожа заставил мальчишку выбирать разные цели и, затаив дыхание, нажимать на курок незаряженного ружья несколько часов, до самых сумерек.

– Мне бы вполовину твоего выучиться стрелять, – вздыхал Васек.

– Старайся, и будет.

– А как ты с закрытыми глазами попадаешь?

Вожа улыбнулся:

– На слух стреляю лучше, чем по памяти.

– Это как?

– Вожа разрядил ружье, надвинул шляпу на глаза и сказал:

– Обойди меня, чтоб я тебя не видел, и шумни.

Васек зашел зверолову за спину, наискосок, и качнул ветку над головой.

Вожа молниеносно, одним движением, развернулся, вскинул ружье. Кивком головы он забросил шляпу на затылок и проследил за прицелом. Черный зрачок дула смотрел прямо на Васька. Но Вожа сказал:

– Чуть-чуть бы пониже – и точно в лоб.

– Слух, как у филина, – оценил Васек.

– Поживешь среди лесов, и ты приловчишься слышать носом, а видеть ушами. Глаз заострится, как у сокола. Продолжай ученье.

Вожа указывал своему ученику целиться, сидя на весу на поваленном дереве, удерживая равновесие ногами, будто на коне. Казаки и правительственные войска уже несколько десятилетий практиковали стрельбу, не спешиваясь с коней. Выстрел – и конная сабельная атака или копейный удар по ошеломленному противнику. Звероловы Дикого поля освоили этот прием гораздо раньше, с появлением первых кремневых ружей. Многое решала быстрота. Им приходилось не только добывать зверя, но и защищать жизнь от тех, кто охотился за ними.

Вожа и сам длинными светлыми, прозрачными летними вечерами сидел на пеньке и непрерывно перезаряжал ружье.

– Зачем тебе? – спросил удивленный Васек.

– Набиваю руку. Сколько ты за минуту можешь сделать выстрелов? Начинай, а я буду считать.

Вожа размеренно считал, пока Васек зарядил ружье и выстрелил.

– Восемьдесят два, – отсчитал Вожа. – За это время обычно успевают выстрелить дважды. Я могу четыре из обычного ружья. Из своего семь.

– Так у тебя вон какое ружье… – начал было Васек.

– Давай твое. Считай.

Руки зверолова мелькали подобно спицам в прялке и при этом не просыпали ни грамма пороха. Стрелял он, не поднимая приклада.

Васек не досчитал до семидесяти, как прозвучало четыре выстрела.

– Быстрее может только солдат Мамон. Хочу перебить его в скорости. Ты мне зубы не заговаривай. Набивай себе руку.

Скоро паренек устал держать на весу тяжелое ружье. Прицел непослушно прыгал.

– В лес два ружья брать? – спросил Васек.

– В лесу одного хватит, – сказал Вожа. – Лук возьми. Послезавтра поутру пойдем на озера в степные долы. Там всякое может быть. И два ружья будут не лишни. На случай войны и двух мало. Стрелять надо быстро. Ты заряжаешь долго. Одно ружье в руках или за спину, другое в чехле к седлу. Пистолеты тебе добудем. Без этого пропадешь. Я три ствола возил, но однажды порох отсырел, и еле ушел от смертушки. Ты не в Московии.

– Знаю, – сказал Васек.

Вожа снова и снова подвигал паренька к упражнениям. Кувырок через плечо с ружьем – выстрел, кувырок – выстрел, кувырок – выстрел. Прекрасная ориентация в пространстве и быстрое смещение своего тела не однажды выручали зверолова в схватках. Тому и учил. Отрабатывали чистый прицел и пороховой – холостой выстрел.

10

Тем временем киргизы увели Матрену и ее сестер Агафью и Пелагею из воровского кочевья с русской стороны дальше на юго-восток, в ковыльные степи, на пограничье типчаковой[30] степи, за которой все чаще встречались солонцы и пески полупустыни. В этой части Дикого поля не было не только лесов, но и кустарники редкость.

В киргизском улусе собралось около сотни невольников: калмыки, каракалпаки, чуваши, вотяки, мордва, персы, хивинцы… Угнанные из своих кочевий и деревень, перехваченные в набеге и захваченные из торгового каравана. Пригнали и два десятка русичей. Через день пригнали еще полторы дюжины славян от последнего набега.

В основном невольники – люди зрелого возраста и подростки. Детей и стариков ордынцы в полон не брали.

Разграбленные товары и пожитки простые джигиты оставляли себе. Невольников меняли у своих богачей на скот, поступались за долги, за разные услуги. Невольниц кочевники часто оставляли себе женами в услужение. Русских девушек, как правило, продавали в Серединную Азию.