По законам Дикого Запада

Клив невесело усмехнулся. Все ясно, девушку послал Кимбелл, проверить, не вышиб ли постоялец себе мозги, одурев от горя и виски. Что ж, его право. Забрызганный кровью номер может изрядно навредить репутации салуна, если, конечно, вовремя не принять меры. Например, отдраить испачканный потолок, а труп тихо вывезти, завернув в одеяло.

— Входите, мисс.

Дверь приоткрылась, и девушка робко заглянула в пропахшую перегаром комнату. Кивнув Кливу, быстро поставила большой, исходящий паром кувшин у порога, а затем юркнула обратно в коридор. Бриннер дождался, пока закроется дверь, и приступил у утреннему туалету. Сполоснулся в медном тазу, доливая горячую воду из принесенного Мирабель кувшина, чисто выбрился старой, потемневшей от времени бритвой с перламутровой ручкой. Одевшись, умостился за небольшим секретером и приступил к чистке оружия. Винтовку протер потемневшей от масла ветошью, оттер от нагара ствол и затвор. Быстро собрав оружие, несколько раз спустил курок, проверяя работу механизмов. И отбросил на кровать. Сегодня она ему не пригодится, это точно. Немного помедлив, извлек из кобуры ремингтон, взвесил в руке. Затем сдвинул в сторону маленькую серебряную масленку с искусной чеканкой на пузатых боках и положил револьвер на полированную поверхность секретера. С легким металлическим щелчком опустил зарядный рычаг, извлек ось барабана и сам барабан. Внимательно оглядел хищно изогнутый курок, проверил ход спускового крючка. Направив граненый ствол в окно, тщательно осмотрел блестящие, вьющиеся спиралью нарезы, конус пульного входа. Порядок. Собрав оружие, вернул револьвер в кобуру. Не торопясь, вытер несколько капель пролившегося оружейного масла, убрал в желтую седельную сумку масленку, ветошь и шомпол. Скрутил самокрутку, прикурил от длинной восковой спички с красной головкой. Глубоко затянулся, устремив невидящий взгляд в стену, и застыл, полностью погрузившись в себя. Только тонкий дымок зажатой в руке самокрутки медленно поднимался к потемневшему от времени потолку.

Клив очнулся лишь десять минут спустя, когда почти догоревшая сигарета обожгла сжимающие ее пальцы. Глаза, оторвавшись от стены, метнулись к источнику резкой боли. С коротким проклятием он швырнул окурок в таз с мыльной водой, и резко встал, заставив жалобно скрипнуть рассохшееся кресло. Подхватив со спинки кровати широкий оружейный пояс, затянул его на бедрах, привычно коснувшись изогнутой рукояти револьвера. Запахнув плащ, глубоко надвинул на лоб шляпу и вышел из комнаты. Большой медный ключ, весь в зеленоватых пятнах патины, остался лежать на широком подоконнике номера, но это совсем не волновало Клива. Он не собирался возвращаться.

Спустившись по лестнице, Клив быстро прошел через пустой зал салуна, и широко распахнув двери, вышел на улицу. Ледяной ветер швырнул в лицо горсть мелкой снежной крупы, заставил слезиться глаза и едва не сорвал с головы шляпу. Клив зябко поежился, чуть приподняв плечи. Моргнул, прогоняя слезы, и шагнул на укрытую снегом землю.

У здания городской тюрьмы, и по совместительству, офиса шерифа, он на мгновение остановился, окинув взглядом пустынную улицу. Никого. В такую погоду люди старались не выходить наружу, предпочитая коротать время около жарко натопленной печи. Женщины занимались рукоделием, а мужчины лениво листали пожелтевшие подшивки столичных газет, потягивая из кружек ароматный кофе, щедро сдобренный крепким кукурузным виски. Клив толкнул тяжелую дверь. Где-то над головой коротко звякнул колокольчик, сообщая дежурному об очередном посетителе. В лицо пахнуло уютным теплом хорошо натопленной комнаты, запахами хлеба, кофе и табака. За столом у дальней стены, развалившись на стуле, спал человек с серебряной звездой на груди. Ноги в потертых сапогах из толстой свиной кожи он водрузил на столешницу, являя миру стоптанные каблуки, шляпу надвинул на глаза, спасаясь от падающего из окна холодного света. Из под шляпы доносилось мерное посапывание, то и дело, прерываемое тяжелыми вздохами.

Клив широкими шагами пересек помещение, и приблизившись к столу, с силой опустил ладонь на доски столешницы. Стоявшая на краю чернильница подпрыгнула, опрокинулась, из-под откинутой крышки расползлось темная блестящая лужица. Спящий человек вздрогнул, сдернул с лица шляпу, одновременно скидывая вниз ноги. Стул, до этого опасно балансировавший на двух задних ножках, со стуком опустился на пол.

— Тьфу, Клив, ты здорово меня напугал, — сказал человек, поднимаясь из-за стола. Голос его предательски подрагивал.

— Где они, Майк? — слова прозвучали тихо, невыразительно. — Я должен их увидеть.

Майк Арлин наклонился вперед, подхватил упавшую на пол шляпу. Растерянно помяв в руках, бросил на стол. Пальцы барабанили по столешнице, выбивая нервную дробь. Его взгляд не отрывался от медленно увеличивающейся чернильной кляксы.

— Это против правил, ты знаешь, — еле слышно проговорил он. — Их будут судить…