По законам Кавказа

– Ксюша! – Мама строго сверкнула глазами, намекая на мой грубый тон. – Сегодня ты сама все поймешь. Идем, нас уже должны встречать.

Жаркое летнее солнце ослепило нас, стоило только выйти из вагона. Проводница с безразличным лицом попрощалась, а мы с мамой прижались друг к другу плотнее, оглядываясь по сторонам и выискивая знакомое лицо.

На шумном перроне, переполненном народом, нас уже ждали. Дядя Мурат стоял чуть поодаль, наблюдая за снующими людьми и опираясь на трость. Когда-то он попал в аварию и сильно повредил ногу, но это не помешало ему обеспечивать свою семью и построить большой дом. Несмотря на мамины терзания и даже страх, я точно знала, что она безумно любит брата и гордится им. И хоть последний раз мы виделись много лет назад, этот цепкий взгляд черных глаз, пронизывающий до костей, невозможно не узнать.

Он сильно изменился. Постарел, но его стать и горделивая осанка по-прежнему были с ним. Легкая седина окрасила черные волосы, на лице появились следы прожитых лет. Темно-синий костюм-тройка придавал ему строгости и капельку надменности. Только при виде нас он искренне улыбнулся немного печальной улыбкой, а его взгляд подобрел.

– С возвращением домой, – пробасил грубоватым голосом.

В тот момент мне искренне хотелось верить, что скоро я смогу назвать это место своим домом.

Глава 2

На Кавказе не принято проявлять эмоции на людях. Это я узнала от мамы. Поэтому она не кинулась на шею брата, а скупо улыбнулась, смотря на дядю.

Дядя Мурат светился от счастья, но также сухо поздоровался с сестрой, а потом его взгляд остановился на мне. Он сморщился, как от зубной боли. Было очень неловко и даже обидно, что единственный родственник так повел себя. Я была одета прилично, но не как монахиня. Бежевые велосипедки закрывали колени, а сверху безразмерная футболка длиной ниже попы. Хотя мама и говорила, что в таком не стоит ходить, но с ее же позволения не стала переодеваться. Я же не выглядела как оборванка или панк, но и на звание монахини не претендовала.

– Идемте, дорогие, Рима уже приготовила ваши комнаты и ждет нас. – Надо отдать должное дяде Мурату, он ни словом, ни делом не выказал своего недовольства, а тот взгляд остался без комментариев.

Владикавказ – город-миллионник, и люди здесь разные. Дело не только в многонациональности, но и во внешнем виде, повадках и воспитании. Стоило нам выйти за пределы шумного вокзала и ступить на не менее шумную улицу, как весь колорит города оказался как на ладони. Большая часть жителей Осетии – христиане, но и мусульман в избытке. Так и получается, что перед моим лицом пробежала девушка чуть старше меня, в короткой юбке, едва прикрывающей задницу, а девушка в парандже проводила ее брезгливым взглядом. Коренные жительницы не ходят ни в том, ни в другом. Они скрывают фигуру за бесформенными вещами, но все же выглядят очень современно и ярко. Это не могло не радовать. Я бы не смогла ходить в парандже, как и беспрекословно подчиняться мужчине. Папа учил меня быть самостоятельной, ответственной, учил бороться за свои права.

Как и говорила мама, ее брат – не последний человек в этих краях, но я и не подозревала, насколько она преуменьшает. Когда мы подошли к новенькому внедорожнику известной марки, я застыла. Такую машину простые люди не купят. Да и костюм на нем не из дешевых. Мне стало безумно интересно, кем же он работает, однако спросить не решилась. Не хватало еще, чтобы нас приняли за меркантильных родственников, приехавших в поисках наживы.

Машина была совсем новенькой, в ней витал запах дорогого кожаного салона и терпкого мужского парфюма. Мама расположилась на заднем сиденье, вместе со мной, а дядя ловко закидывал наши вещи в багажник. Когда он сел за руль, мама нервно теребила край длинной рубашки. Они завели разговор ни о чем, а я прилипла к стеклу, осматривая оживленные улицы и вполне современные многоэтажки.

– Ксюша, ты уже определилась с будущей профессией? – Я так засмотрелась, что не сразу поняла суть вопроса, но мама быстро нашлась с ответом.

– Она хотела поступить в медицинский, – не без гордости сообщила старшему брату, а я только фыркнула.

– Хорошая профессия для женщины. Всегда сможет детей лечить и за здоровьем мужа присматривать, – покивал со знанием дела.

Меня задели его слова. Не для того я собиралась в медицинский университет идти, чтобы всех родственников лечить. Я хотела спасать жизни, стать одним из лучших хирургов, а не простуды у детей лечить.