По законам военного времени

Все-таки хорошее дело – отпуск. Целых тридцать суток ты свободен от всего! Вот и решил сходить в поход, отдохнуть от людей, побыть наедине с собой и природой. Может это и глупо, что выдвинулся один – в двадцать лет мы все самоуверенные и еще верим в свою исключительность, а также неуязвимость. Тем более, что в Севастополь я попал совсем недавно – около двух месяцев назад и друзей завести пока не получилось. Но, как говорится: «Матч состоится при любой погоде».

Присел на землю, скинул лямки рюкзака, достал из нагрудного кармана целлофановый пакет с пачкой сигарет и зажигалкой. Терпкий дым «Прилук» заставил закашляться. Ветер разогнал тучи и солнечные лучи снова вступили в свои права. Воздух стал каким-то плотным, что ли. Скорее всего от испарявшейся влаги, которая «застрявала» под сенью раскидистых крон крымских сосен и не могла уйти дальше к небу, чтобы снова превратиться в тучу и излить свои «слезы».

Отстегнул от пояса флягу с выгоревшим чехлом, «свернул голову» и прополоскал рот. Опыт деснянских марш-бросков по пескам «Поля чудес» давал о себе знать – и сознание последующих трудностей с жаждой, боролся с желанием сделать первый бесконечный глоток.

С наступлением темноты мне удалось перевалить за Ай-Петринскую яйлу. Вымотавшись за день, с удовольствием снял свои «облегченки», портянки повесил на ветки просушиться, а сам разлегся в еще новеньком спальном мешке. Спал как младенец – без снов.

Проснулся на рассвете и еще по холодку выступил дальше. Прохладный воздух гор приятно освежал, пробудившаяся природа галдела на все лады голосами насекомых и птиц. Запах утренней «зеленки» трудно передать словами, но нигде такого аромата не встретишь, кроме как в горном крымском лесу.

Через час пути, в кустах увидел черное пятно – стало интересно. Отодвинув ветки: передо мной оказался небольшой вход в пещеру. Достав из кармана рюкзака карту, сверился с местностью – там эта нора не была обозначена.

– Хм, и откуда ты здесь взялась? – сказа я сам себе вслух. – Может, ну тебя нах..й? Хотя…

И руки сами полезли в рюкзак за фонариком, который имел специальные ремешки, чтобы одеть на голову. До сих пор не могу понять, что толкнуло меня полезть в эту дыру. Тем не менее, какая-то необъяснимая, неведомая сила заставляла двигаться. На всякий случай снял примотанную к боковой шлейке рюкзака бухту веревки, привязал к стволу самого близжайшего ко входу дерева. И направился, так сказать, «навстречу приключениям на свою ж… задницу».

Откинув пару-тройку камней, протиснулся в отверстие в горе. На удивление, передо мной предстала довольно-таки сухая и просторная галерея в человеческий рост. Навсякий случай поглядел на потолок и пол – мало ли, вдруг здесь живут летучие мыши или еще какая живность. Следов помета не было. Странно! Постепенно отматывая веревку, продвигался по этому коридору все дальше в глубь пещеры. Пока не вышел в относительно просторную «комнату», которая представляла собой форму неправильного пятиугольника, а свод возвышался метра на три. Под подошвами берцев скрипели камешки и песок дробленого ракушняка. В пещере было сухо и прохладно. Дальше идти я не решился, так как длина веревки не позволяла. Просто здесь неожиданно появились мысли об осторожности. Неожиданно засвербило в носу, аж слезы на глазах выступили. Сделав несколько судорожных вдохов, оглушительно и с наслаждением чихнул. «А-а-апчх..й!» и эхо услужливо повторило мне окончание выкрикнутого слова. Стало весело.

Но вдруг неожиданно содрогнулся под ногами пол и послышался оглушительный треск. Тело застыло в оцепенении – я растерялся. Только через несколько десятков секунд, которые показались вечностью, рванул в галерею. Рывками тянул на себя веревку, как-будто в ней сконцентрировалась вся жизнь. В голове ни одной здравой мысли – только животный страх и паника. За сматыванием «нити Ариадны» не заметил треск над головой. Огромный кусок горной породы накрыл меня и придавил к полу. Каждой частичкой тела чувствовал нарастающую тяжесть падавших сверху камней. Тяжело дышать… Каждый вдох давался с нечеловеческим усилием и отрезвлял, туманящийся от нехватки воздуха, мозг болью сломаных ребер. Конечности начали неметь и казаться чужими. Ужасно хотелось жить! К удивлению, не было пронесшейся перед глазами жизни – была только боль и удушье. Усилия сдвинуться с места ни к чему не приводили. Наступила оглушающая тишина, которая нарушалась только судорожными всхлипываниями при дыхании. Через некоторое время прекратились и они. Теперь, как-будто огромной кувалдой по голове, оглушали слух удары сердца – молодого, здорового сердца. Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук! Тук! Тишина…