По закону вселенской подлости

Это он зря! Потому что только после его слов, до меня дошла причина моего страха. Я подсознательно считала этих людей не спящими, а мёртвыми, и когда они начинали двигаться, для меня это было всё равно, что зомби из ужастика. И, конечно же, после его слов про «стеклянные гробы», я не пожелала расставаться с гиром Верневым ни на секунду, продолжая цепляться ногами и руками за него.

–Ну, что опять? – со вздохом спросил мужчина, прекращая борьбу и усаживаясь вместе со мной на холодной пол.

Понимала, что если скажу правду, меня обсмеют. Пока это был просто страх, мне было не стыдно, но когда я осознала причину страха и та даже мне показалась какой-то совсем уж детской, пришла к выводу, что моя тонкая душевная организация не выдержит насмешек Алека на эту тему. Пришлось брать себя в руки, осторожно разжимать пальцы, сцепленные в замок на шее мужчины, распутывать почти завязавшиеся узлом ноги на его талии и сползти с его колен. Единственное, что разрешила себе это глаза не открывать.

–А можно я тебя за руку буду держать, пока ты открываешь? – против моей воли с уст сорвался не то вопрос, не то просьба.

Осознала, что ляпнула и невольно сжалась в комочек, обхватив прижатые к груди колени руками. Ну, всё, сейчас будет надо мной глумиться!

–Давай, ты позади меня встанешь или сядешь, – совершенно серьёзно, без тени насмешки внёс своё предложение Алек, – если хочешь, можешь даже обнять, – после чего словно извиняясь, пояснил. – Мне просто обе руки нужны, одной данные вводить неудобно.

Я решила не словом, а делом подтвердить своё согласие. Всего на пару секунд открыла глаза, чего мне было достаточно, чтобы юркнуть за спину Алека Вернева, обхватить его обеими руками за талию и уткнуться лбом меж лопаток мужчины и снова зажмурить глаза.

–Ты в домике? – спросил он, а в его голосе чувствовалась ласковая улыбка.

–Что? – не поняла я. – Причём тут домик?

–В детских играх, так называют безопасное место, где тебя не тронут, – мягко пояснил он и едва слышно добавил, – моя дочка так говорила, когда хотела, чтобы я прекратил её щекотать.

Стоило последнему слову стихнуть, как землянин уже принялся вскрывать очередную дверь, а я всё никак не могла прекратить прокручивать в голове два слова, которые он произнёс с такой безграничной, щемящей нежностью, что у меня чуть слёзы не навернулись на глаза. «Моя дочка» – у моего папы такие интонации появляются всякий раз, когда он чувствует себя виноватый передо мною или Ледой, обычно такое случается, когда кто-то напоминает о нашей матери. Таким тоном отец словно пытается извиниться, что не смог сберечь семью, что мы не знали материнской ласки, что он, постоянно занятый на службе, не мог уделить нам столько внимания сколько хотелось. В чём же себя винит Алек?

–Ари, мне нужно встать, чтобы вставить ключ, – тихонько шепнул мне Алек, осторожно погладив костяшки моих пальцев, сцепленные в замок на его животе. – Ты со мной или в сторонке посидишь? А то вроде боялась…

–С тобой! – сначала выпалила, а потом только поняла, что сказала это куда раньше, чем поняла – мне страшнее отпустить гира Вернева, чем гипотетически попасть под прицел неисправных орудий охранной системы.

–Тогда давай подниматься, – скомандовал он, и мы одновременно встали на ноги.

Глаза я так и не решилась открыть, просто шла, вцепившись в землянина обеими руками. Хотя там и идти-то было недалеко, всего три шага, после чего мы остановились. Я опять уткнулась лбом ему меж лопаток, а мужчина поднял правую руку, вставляя ключ в считывающее устройство, а потом прикладывая к панели ладонь. Ещё доля мгновения и завершилось сканирование сетчатки. Три знакомых гулких щелчка отворяющихся запоров, шипение разъезжающихся в стороны створок ворот, после чего мои руки осторожно отцепили от чужой одежды, подтолкнули вперёд и скомандовали:

–Стой здесь! Я заберу чемодан и вернусь.

Первым порывом было вцепиться в мужскую руку, и не отпускать ни при каких обстоятельствах. Порыв был мною беспощадно задавлен, как и нарастающая паника. Хватит, успела уже себя так опозорить, что век не отмыться! Пилот, смелая контрабандистка, а испугалась людей, находящихся в гибернации – стыд и позор!

–Всё, можем идти дальше, – сообщил Вернев, вернувшись ко мне. – Можешь открыть глаза, здесь чуть светлее, только не оборачивайся.

–А почему в зале не было света? – послушно открыла глаза и тут же поинтересовалась, чтобы отвлечься от ощущения опасности оставшейся позади.

–Свет негативно действует на питательную среду, которой заполнены модули, – охотно пояснил он, увлекая меня за собой к лестнице, оказавшейся почти сразу же за открытыми воротами. – Нам нужно спуститься вниз до пятого уровня и добраться до резервного хранилища, вся основная работа будет происходить там.

–Как долго будет происходить копирование? – поинтересовалась исключительно из шкурного интереса, ведь чем быстрее они исполнят свою часть задания, тем быстрее мы отсюда свалим.

Если уж предельно честной быть, то я даже была уже согласна на полёт до Новой Земли и содержание в карцере, главное подальше отсюда.