По замкнутому кругу

— Какая-то бабулька у дома продавала, представляешь? Я и не знал, что уже распустилась, — улыбнулся Данил тоже немного растерянно, поймав этот взгляд, снял обувь, проходя дальше, поставил звякнувший чем-то пакет на столешницу, а сам сел на пол возле Даны. — Если честно, хотел купить тебе розы, но цветочный не работает сегодня, оказывается. И тут, у самого продуктового, эта старушка стояла. Наверное, из частного сектора, что на той стороне улицы, пришла… Волновалась, что у нее сдачи нет, а я торопился так к тебе, сказал, чтоб и не думала. Вот, держи, красавица! — немного сбивчиво и с эмоциями рассказывая, Данил протянул ей эту охапку еще почти не распустившихся гроздей сирени, но уже источавших одурманивающий аромат!

И Дана уткнулась в эти цветы почти так же, как в те розы на фото, только вот внутри кардинально другое чувство!

— Спасибо, Даня! Сирень ничуть не хуже! — как-то не задумавшись, выдохнула дрожащим голосом, еще не справившись со всем, что всколыхнулось от тяжелых воспоминаний. — Даже наоборот!

И сама не поняла, как внезапно оказалась в его руках! Данил в один момент сгреб ее в объятия вместе с этой сиренью! Да, больше сбоку старался, чтобы цветы не раздавить, скорее всего, но все равно, обоих пробило, как искрой.

— Ты слишком давно меня так не называла! — хрипло прошептал ей в самое ухо, пока Дана еще в себя приходила, не совсем поняв, что на него нашло. И такой голос у Данила, что ее всю затрясло…

Господи! Ничего не решили, просто поддались импульсу… Но Дана уже не представляет, как сумеет с ним расстаться? На какой невероятной силе воли держалась эти проклятые пять лет, убеждая себя, что переболела? А сама же любит так, что сил вдохнуть сейчас нет! Грудь от избытка этих чувств сжало…

Только вот и помнит, как больно и обидно было тогда, будто предательство, когда отверг ее позицию, обвинив в чистоплюйстве.

Промолчала, прижавшись лицом к его шее, тяжело дыша и пряча слезы, которые сами собой накатили от всех этих эмоций.

— Почему ты это распечатал? — сиплым и ломаным голосом, выдающим ее с головой, спросила вместо ответа, показав фото, которое все еще держала другой рукой. — Там точно был второй кадр, когда я все-таки в объектив смотрела, — заглянула ему в глаза с интересом.

А Данил как потемнел лицом, между бровей пролегла глубокая складка, которой не помнила раньше.

— На том кадре видно было, что ты рыдаешь, красавица, — отозвался тихо, устроившись щекой у нее на макушке. — А тут кажется, что ты счастлива… Это — моя визуализация, — хмыкнул с чуть слышимой иронией, погладив ее висок носом. — То, ради чего я пахал пять лет, все перекраивая в жизни. Везде у меня есть. Самая сильная мотивация, чтоб ты знала, — вновь хмыкнув, он вытащил из кармана мобильный и включил, показав Дане экран. Там точно это же фото установлено было, не обманывал. — И на ноуте такая же заставка на рабочем столе. Ты со мной была везде, — в этот раз его жаркие губы накрыли мочку уха, нежно целуя так, что задевал сережки.

— Давай, я и тебе кофе приготовлю, — повернулась, уткнулась лицом в его шею, разыскивая равновесие внутри. Слишком много за последние сутки на нее обрушилось, такие эмоциональные качели, что в голове разум просто брал тайм-аут. — Да и цветы нужно в воду поставить… — глянула на эту охапку, что так к груди и прижимала, почему-то расплылась в улыбке, вновь глубоко запах вдохнув.

— Кофе — давай! — не спорил. — А вот остальное — проблема… Вазы-то у меня и нет, — вдруг хмыкнул Данил, проследив этот взгляд, но обнимать ее слабее не стал. Осмотрелся по сторонам, словно рассматривая или прикидывая в уме что-то. — И я не пойду опять на улицу, красавица, чтобы еще и вазу покупать, хотя сразу надо было подумать, конечно… Блин, я дико соскучился по тебе за эти двадцать минут! — жарко, но коротко поцеловав ее в губы, Данил вновь на мгновение задумался. — О! У меня ведро небольшое есть, для уборки, думаю, пока прокатит! — даже с каким-то восторгом нашел, похоже, решение.

Поднялся, направившись к ванной. И Дана встала, чтобы ему кофе приготовить… А сама в голове все прокручивала то, что только что случилось…

Интересно, а Данил сам понимает, как изменился?

Подарил ей сирень, а не самые дорогие розы, вместо вазы — ведро вон ищет, махнув рукой на то, как это со стороны выглядеть может. Эти вот мелочи говорили Дане куда больше, чем все его заверения и клятвы. Очень показательно.

И хоть делать окончательные выводы еще весьма и весьма рано, а в голове у нее отложилось и нечто перещелкнуло, изменив, сделав отношение к вероятному сближению (не только физическому, но и полноценному, так сказать) более лояльным. Потому что для Данила всегда раньше, и в школе, в чем-то, и тогда, когда они жили вместе в прошлом, основным было внешнее.

Он всегда ориентировался на то, как все его поступки, подарки, действия «со стороны видятся. Выбирал максимально красивое и эффектное из того, что мог, пусть и руководствуясь искренними порывами. Но, как ни крути, делал упор на «казаться», главным считал то, «что не хуже, чем у других».