По замкнутому кругу

— Я закрыл все свои долги, Дана! И тот период — все в прошлом! — горячечно вскинулся Данил. — И все эти пять лет я совершенно новую жизнь создавал, красавица! Все для того, чтобы честно подняться сюда, где ты есть. На этот уровень, чтоб тебе все дать тебя же достойное!..

Данил говорил это с таким запалом, с таким напором, что невозможно было не проникнуться. Ее дрожью проняло! Крупной, бесконтрольной, глубинной! Накрыло невероятным, непреодолимым желанием поверить, закрыть глаза на прошлое! Откуда вылезло? Из какой кладовки подсознания?

— Почему сейчас? Все эти годы ты молчал. Разве не логичней было бы хоть пытаться продолжать общаться, если ты все вот так ощущал, как говоришь; если не ставил точку? — так и не повернувшись, обхватила сама себя руками, все еще чувствуя жар его ладоней на своей спине.

Наклонилась, подхватив полотенце. Уже продрогла, не простояв и пары минут без его объятий. Как все эти годы пережила?

Появилось странное ощущение, что в неком анабиозе пребывала. Если не сама Дана, то все ее чувства. А со вчерашнего вечера, как динамитом подорвало, смело напрочь все те барьеры, которыми она от жизни и любой эмоциональной боли отгораживалась. Рухнуло все, что помогало удерживаться подальше от него.

— А ты бы разговаривала, Дана? Ответила бы хоть на один мой звонок, на сообщение? — с горькой иронией, отдающей даже обидой немного, хмыкнул Данил, спрятав руки в карманы влажных брюк.

— Я ношу серьги… Все эти годы, — но ее голос дрогнул, и они оба это услышали.

Потому что сейчас Дана не могла бы искренне, положа руку на сердце, ответить: согласилась бы с ним говорить тогда, после всего, когда эмоции играли на пределе и обида грудь рвала, несмотря на то, что головой понимала причины и мотивы, свое и его поведение могла проанализировать. Только вот одно дело умом понимать, имея к тому же все инструменты для этого, и совсем иное — принять сердцем, душой, сутью, применив то, что учила и в работе с другими использует, хоть и не терапевт.

Простить…

С собой работать всего сложнее.

Да и ее вчерашняя реакция… Разве не лучшее подтверждение правоты Данила? Убежать и спрятаться Дане было легче, чем вновь поверить, рискуя разбитым однажды сердцем. Слишком глубоко он умел проникать в ее мысли и душу, уже проверяла. Вот и жило внутри подсознательное опасение вновь пройти через ту мучительную боль, что первый год почти на куски разрывала.

А уж если поначалу у него все было не радужно, и Данил точно не мог утверждать, что жизнь переиграет… Законные сомнения.

— Выпей со мной кофе сейчас, Дана. Это ведь будет лучшим началом и доказательством того, что тогда я зря так посчитал?.. — явно поняв ее собственные метания, Данил все же не стал указывать на те открыто.

Ну вот как так можно?!

Это же тупик для нее. Все на себя перенес.

Даже ее вероятный неверный поступок на почве обиды в этом приглашении на собственный минус вывернул. Без манипуляции, это Дана тоже хорошо видела, просто пытаясь все на себя взять, чтобы ей облегчить ситуацию.

Нет выхода…

Или Дана тот искать не хочет на самом деле? Заглянуть в душу поглубже, чтобы ответить на этот вопрос, было боязно. Потому что передумать не хотелось!

— Хорошо, Данил. Давай выпьем кофе, — словно бы и не ее тут только что пытались «на слабо» в такой вот своеобразной манере взять, натянуто улыбнулась Дана, покрепче завернувшись в полотенце. Наверное, сама жаждала поддаться. — Только тебе придется подождать, пока я душ приму и волосы высушу.

— Я ждал пять лет, красавица! Еще полчаса меня не спугнут, — расплылся он в такой широкой, настолько потрясающей улыбке, сверкнув триумфом в глазах, что ее сердце, по ощущениям, рухнуло в живот с законного места, растормошив все нервы через солнечное сплетение.

Обхватил ее вновь на мгновение жаркими руками, притиснул к себе!

Когда твоего общества и внимания настолько хотят, волей-неволей себя особенной ощутишь! Впрочем, Данил всегда Дане себя такой давал почувствовать, начиная со школы.

По каждой клеточке в теле как огненные разряды пробили, растекаясь «мурашками» по коже. И его горячий взгляд лишь распалял этот вихрь, не позволяя Дане дыхание перевести.

— Иди в свой душ, — подтолкнул ее Данил в сторону женской раздевалки. — Я тебя с той стороны у выхода на этаже подожду, — напоследок скользнул ладонью по плечам, как согревая, или словно не мог оторваться…

Как же она его понимала! Сама сейчас больше всего на свете хотела бы прижаться к нему и не отступать!

Господи! Страшно от силы этой потребности стало. Как же они выжили друг без друга последние годы? И как опять жить будут, если все окажется слишком сложно?..