По замкнутому кругу

— Семен Петрович? Отец Георгия? — Дана была по-настоящему удивлена. — Ух ты! Это… неожиданно, — признала, задумавшись. — Я давно о них ничего не слышала. Не интересовалась, если честно, после того, как родители дом продали и переехали. Много новых забот и людей, — даже как-то повинилась. — А вы хорошо были знакомы? — опять на него глянула.

— Неплохо. Еще со школы.

Данил тоже со своим омлетом покончил и подсел еще ближе, хотя куда уже? Итак бок о бок сидят, словно замерзли и согреться пытаются! И все под видом того, что принялся за сырники.

— Мы же с Жоркой дружили неплохо, помнишь? И с отцом его тогда я нет-нет, а пересекался. Кстати, именно благодаря Семену Петровичу я все же пошел в университет пробоваться, хоть тебе на выпускном и сказал, что это чепуха… А приемная комиссия меня возьми и зачисли, — Данил покачал головой, будто и сейчас не верил. — И вот, пригодилось, по итогу, в его же компании, как видишь, — подмигнув, Данил подло вонзил вилку в сырник с ее половины тарелки и похитил тот до того, как Дана успела бы отреагировать!

— Эй! Это мое! — как бы возмутилась, а самой смешно стало.

— Люблю поджаренные, — расплылся Данил в ухмылке.

— Я знаю! Но и я такие люблю! И я честно поделила поджаренные и не очень поровну! — Дана обвиняющим жестом на него вилку направила.

— Свои такие я уже съел, а ты неблагоразумно тянула, — нагло возразил он, и не подумав раскаяться. — А делиться я не люблю, — вдруг глянул на нее глубоким и каким-то тягучим, истинно жадным взглядом. — Только с тобой, но уже не тобой, красавица…

Ладно. Бог с ним, с тем сырником!

И нет, это вообще не у нее коленки задрожали и внутри что-то сладко замерло. Примитивно до жути, между прочим! И нагло было со стороны Данила считать, что на нее такое подействует!

Но оно все равно пробирает, теребя какие-то глубокие струны… Подло.

— Серьезно, Дана, мы же оба знаем, что оно полыхает внутри нас и не делось никуда. И ты, и я это чувствуем! — резко отложив вилку так, что та даже звякнула о тарелку, Данил обнял Дану за плечи, уже просто развернув к себе. — Прости, любимая, не могу, все равно мысли сворачивают сюда, и слова за ними, — повинился с улыбкой, в которой той самой вины или раскаяния ни на грош не было.

Уткнулся в ее висок носом, будто наслаждаясь ароматом волос, которые все же уже высохли, хоть он так возмущался.

— Данил, мы вроде как о твоих достижениях говорим… — попыталась напомнить она, но голос предал, став ниже и тише, явно выдав, что он прав, ее это все тоже изнутри разрывает на части.

Полыхнуло между ними ядерным взрывом обоюдной тяги!

— Говорим, я же не отказываюсь! Только и удерживаться уже сил нет! Знаешь, сколько я терпел?! — его губы скользили по ее волосам, по лбу, касались брови, будто он просто не мог сам себя уже остановить, а руки при этом сжимали все крепче и крепче. — Как невыносимо было просто стоять в стороне и наблюдать за твоей жизнью, зная, что сам ничего достойного предложить не в состоянии? Как бесился, срывался?! Дана! — почти простонал ее имя, тихо, надсадно, в самое ее ухо. — Ты права, иногда я надежду терял. Так, как ты пять лет назад, кажется? — как с вопросом прошептал Данил, словно понимая, что их разговор и эта безумная сила эмоций слишком остры, не для публичного места точно!

Только как сдержаться?! И тут прав. А у нее губы пересохли, в голове сумбур, не связать сейчас и двух слов!.. Нет, можно, конечно, призвать на помощь разум, выдержку, опыт; сосредоточиться, подавить сердечную дрожь… Но как же она устала от этого! Самой впору застонать в голос от отчаянья! Как же бесконечно соскучилась по нему: его рукам, губам, теплу Данила, самому ощущению, что есть на кого рассчитывать!.. Не сваливать все проблемы, нет, а просто знать, что рядом тот, кто понимает и поддержит, а если нужно, то и прикроет, когда тебе не хватает сил и нужна всего секунда, чтобы собраться!..

Все вокруг как подернулось пеленой. Отступил легкий гул переговоров других посетителей. Вроде и нет никого вокруг, только они вдвоем! Диванчик отгораживает, отделяет их от всех. А больше всего те чувства, что в словах, тоне, шепоте, в самом флере эмоционального фона Данила вибрируют, попадая в резонанс с ее собственными бушующими чувствами!

— Пробовали, искали варианты, знаем. И ты, и я… Но ведь никто и близко так душу не трогает, ведь так, красавица?! — с каким-то напором, ожесточением продолжал Данил шептать, явно видя, что каждое слово в цель попадает! Проникает в ее сердце и разум разящими пулями. — А почему, Дана?! Разве сама ответа не знаешь?!

Она знала. И прав Данил, поначалу надеялась забыть, рассматривала иные варианты, встречалась с другими, пытаясь что-то выстроить… А оно и близко не получалось!