По замкнутому кругу

Скучала по родным… Надо бы позвонить. Уже года три, как родители по большей части заграницей жили. Перебрались туда, где море близко и потеплее, даже зимой. Приезжали сюда на месяц-два, Дана к ним нередко летала, к счастью, сейчас с этим проблем не было, наладили едва не ежедневное авиасообщение, но все равно скучала. Иногда они ее туда же перебраться звали, но Дана… просто не могла, наверное, не была готова.

Однако сейчас точно не это основная проблема.

Фыркнув, она отвлеклась от зеркала заднего вида, в котором то и дело проверяла, не отстал ли Данил? Было нелепое искушение весь остаток ночи кружить по городу ему назло. Просто чтоб досадить. Но и сама же устала. Зачем мучить обоих? Только проблема в том, что так и не решила, позволит ли ему с ней подняться или пошлет подальше (ага, будто бы она хоть раз его посылала…).

Дана не смогла бы точно ответить сейчас: хотела, чтобы он сдался или, наоборот, мечтала о том, чтобы продолжал с таким присущим Данилу упорством бить в одно место, разрушив-таки плотину ее здравого смысла, обиды и разочарования в прошлом.

Или и это самообман?

Хотела…

Огромная моральная проблема Даны заключалась в том, что без этого мужчины ее жизнь стала совершенно иной: пресной, серой, плоской и пустой какой-то. В первый раз, когда их пути разошлись, не испытывала такого. Да, скучала, вспоминала, даже ценила все то, что он сделал для нее… и чего не сделал тоже. Но университет, новые знакомства, новая жизнь и увлечения захватили, отвлекли, да и не испытывала тогда такого накала, кажется.

А вот потом, когда их жизненные пути во второй раз пересеклись, — взрыв супернова, саму личность Даны разнесло на атомы!

Оттого потом… Утрачен был смысл. Долго в себя приходила. Да и справилась ли?

И, несмотря на то, что Данил обманывал ее во всем, как оказалось, независимо от того, что он был вообще не тем, за кого себя выдавал, для ее души и сердца это не имело ровным счетом никакого значения! Сколько бы разум и совесть не напоминали, что он лицемер и ловкий притворщик, Дана не могла избавиться от чувств. Влипла в него, впаялась, как глупая мошка в янтарь. И никакой надежды выбраться, сколько бы ни старалась все эти годы.

Автоматически продолжая следить за дорогой, завернула в свой двор. Припарковалась, все еще поглядывая назад. Данил также оставил авто неподалеку, вышел и направился в ее сторону. Дана с мысленным вздохом выбралась из своей машины.

…Она не дала ему ответа на той дороге у парка. Где-то отыскала силы, чтобы просто отвернуться, когда Дан целовать начал.

— Отпусти, — едва слышно попросила в его губы.

Данил замер, не удерживал, пусть и чувствовалось, что ему очень хочется. С некой наигранностью и показушной демонстративностью развел ладони, словно делая акцент, что не удерживает ее. Отошел на шаг. Но ведь и не больше, все равно близко-близко стоит, не позволяя ей вырваться из этого облака его силы и харизмы.

— Хорошо, я тороплюсь, — будто бы услышал он ее, но так ли это было на самом деле? — И сейчас отступлю. Дам тебе время… Только знай, что я наконец-то добился того уровня, с которым готов идти к тебе! И добился всего честно! — с некоторым вызовом, как казалось, глянул Дане в глаза твердо и жестко. — Так что теперь я не сдамся, Дана! И тебе докажу, что стою каждого дня того доверия и любви, которые ты мне пять лет назад подарила; что теперь заслуживаю каждой минуты! — голос Данила звучал напряженно, с давлением, с напором. — И большего хочу!

Было очевидно, что этот мужчина точно настроен решительно. У нее в солнечном сплетении что-то мелко затрепетало, словно тонкие крылья бабочек… или робкая надежда?

Но разве Дана не слишком взрослая, чтобы в сказки верить…

— Уже поздно для любых громких заявлений. Начало первого ночи, — очень разумным и уравновешенным тоном, пусть и подпорченным дрожью, заметила она, не глядя ему в глаза.

И самой противно стало: как отмороженная какая-то! Ему не отвратительно все это слушать разве? Неужели и такая привлекает его? Себя Дана раздражала…

Как от этого «пай»-гена избавиться? Как позволить себе самой стать истинной? Другим помогает, а себе не может…

Бессильный вздох этого раздражения вырвался из прикушенных губ, больше на стон или всхлип похожий. Зажмурилась, прижав руки к лицу.

— Дана! — Данил вновь к ней рванул, тут же обняв с невыносимой силой. — Девочка моя!

Как так возможно?! Сколько лет порознь, а с лету друг друга улавливают и понимают.

— Почему ты никогда не боишься, Данил? Не колеблешься? — сама не поняла, как это с губ сорвалось? С чего вдруг решилась спросить то, что со времен школы мучило?

— Боюсь. И часто. Только не могу себе такого позволить. Права больше на сомнения или промедления не имею. И так сколько времени уже потерял, — Данил как-то кривовато усмехнулся. Непривычно, незнакомо. И обнимал крепко, согревая и успокаивая…

Его запах ей даже сладость начавшейся весны перебивает! Только Дане все равно было сложно избавиться от страха, ему довериться. Да и не объяснил же еще ничего.