По замыслу Ганса-датчанина

Светлана Кекова ПО ЗАМЫСЛУ ГАНСА-ДАТЧАНИНА

* * *

1.

Села на ограду золотая птичка.
Горевать о прошлом — горькая привычка.

Забывать о прошлом — мелкая уловка…
Золотая птичка, светлая головка.

Светлая головка, маленькое тело:
золотая птичка с неба прилетела

и поёт о рае, нас погибших ради,
золотая птичка, сидя на ограде.

2.

Бедный трагик с зарплатою нищенской,
с пастернаковской рифмой в крови
соловью на ограде кладбищенской
говорит о бессмертной любви.

Говорит покаянно, отчаянно
соловьиного пенья вассал,
что по замыслу Ганса-датчанина
он искусством от смерти спасал.

Стаи воронов вьются над хутором,
рассыпаясь, как чёрный венец…
Был он ритором, ктитором, тьютером —
императором стал наконец.

И, утратив свой пафос лирический,
видит строки последние он:
сторожит соловей механический
дорогой императорский трон.

3.

Возле избы убогой
горько цветёт полынь.
Ты помолчи, не трогай
бедных моих святынь.

Жизнь моя стала ростом
с маковое зерно,
а над родным погостом
стало от птиц черно.

Что они ищут, птицы?
Слёз золотой песок?
Или вчерашней пиццы
брошенный здесь кусок?

Ясень стоит, как инок,
путь к нему недалёк —
папоротник, барвинок,
синенький василёк,

белых ромашек стайка,
времени берега,
зяблик, кукушка, чайка,
иволга, пустельга…

* * *

Бог Асклепий уплыл куда-то
врачевать беспокойный сон.
И грустят два крылатых брата —
Подалирий и Махаон.

Не дано им времён и сроков
знать, и делать во сне скачок —
но уже молодой Набоков
приготовил для них сачок.

Что, любитель античной прозы,
почитатель священных книг,
миг случайной метаморфозы
и тебя, как волна, настиг?

Ты уже не бессменный стражник,
стерегущий свои слова,
а великий бессмертный бражник,
бражник Мёртвая Голова.

* * *

Встал на стражу полдень ослепительный,
по колено в солнечной крови,
и следит, как матерьял строительный
собирают молча муравьи.

Вот один несёт иголку хвойную,
и плечо его обожжено,
а второй, как совесть беспокойную,
держит в лапах длинное зерно.

Муравьи — хорошие работники!
Ты лежи в траве и загорай,
а они, как Ленин на субботнике,
будут строить муравьиный рай.

* * *

Постепенно и я узнаю,
длилось прошлое вечность ли, миг ли?
Слишком долго мы жили в раю,
так что к этому раю привыкли.

Но душа тяжела и суха
даже в огненный миг испытанья…
Узнаю эту землю греха,
а над ней — облаков очертанья.

Узнаю этот сумрачный сад,
погружённый в пространство, как в воду…
Там плоды золотые висят
и сулят нам покой и свободу.

* * *