По земле ходить не просто

— Не доверяете? — спросил Сергей в упор.

— Не то слово, товарищ Заякин. Если на то пошло, то скажу прямо: мешает ваше исключение из комсомола. В подполье за малейшую ошибку, сами понимаете, будем расплачиваться хорошими головами. Так что стоит ли обижаться?

На столе зазвенел телефон. Ванин взял трубку и, не спуская глаз с Сергея, сказал:

— Я слушаю.

Сергей поднялся, хотел выйти, чтобы не мешать разговору, но Ванин жестом приказал ждать.

Кто-то торопливо и сбивчиво докладывал. Сергей несколько раз слышал слово «Климковичи».

Кончив разговор, Ванин вызвал дежурного.

— Вызовите ко мне Барановского. Надо поднять истребительный батальон.

— Барановского нет. Они с Иваном Семеновичем ушли в Климковичи эвакуировать семьи.

— Пропали наши старички! — тяжело сказал Ванин, нервно запуская пальцы в длинные волосы. — Немцы обошли Климковичи и двигаются к железной дороге. Как их предупредить?

— Может, я попытаюсь? — несмело спросил Сергей и сейчас же подумал: «Дурак! Только что тебе дали понять, что не доверяют».

Ванин испытующе посмотрел на Сергея. Он проклинал себя за то, что до сих пор не нашел времени разобраться в комсомольских делах этого учителя. Говорил же Барановский, что по отношению к Заякину допущена несправедливость. Прошел равнодушно мимо судьбы человека. А он сейчас стоит и даже не смеет предложить свои услуги, хотя знает, что идёт, может быть, на смерть.

— Сумеете?

— По лесам проберусь.

— Идите, Заякин. Идите. Оружие и документы сдайте здесь. В случае чего сойдете за мирного человека.

Тут же в райкоме Сергей сдал заместителю командира батальона Свою винтовку и документы. Выйдя на улицу, он побежал вдоль железнодорожной линии и скоро углубился в лес. Пот градом катился по его лицу, заливая очки. Рубашка и костюм промокли.

В этом лесу Сергей был впервые, но он вырос в тайге и не беспокоился насчет дороги: где-то здесь должна брать начало речка, протекающая через Климковичи. И он вышел прямо на родник. Умылся, попил воды и снова побежал. Скоро показалась знакомая полянка. Отсюда до Климковичей было меньше километра. Теперь следовало быть более осторожным.

Прежде чем перейти открытое пространство около водопоя; он остановился, чтобы осмотреться.

Все как будто было спокойно, тем не менее на окраине Сергей свернул с тропинки и стал пробираться огородами. Несколько раз ему пришлось перелезать через плетни и заборы. На усадьбе Барановского он пробрался к конюшне и прислушался.

Во дворе разговаривали мужчина и женщина. Говорили так, будто в селе не произошло ничего особенного. Заглянув в щель забора, Сергей узнал Марину Игнатьевну. Мужчину он не разглядел. И вдруг в воротах промелькнула узкая спина человека в сером костюме. И хотя Сергей не узнал его, почему-то был уверен, что это Кравцов. Как же он очутился в Климковичах? Ведь его мобилизовали еще в первый день войны. Странно! Однако Сергею было не до него. Не прятаться же его сюда послали. Пока Марина Игнатьевна была единственным человеком, у которого он мог узнать, что происходит на селе.

Он смело шагнул во двор.

— Где Антон Антонович?

— Как вы меня напугали, Сергей Петрович! — вздрогнула Кравцова и бросила на землю большой узел, перевязанный шалью. — Они с Иваном Семеновичем в школе. Семьи их ушли пешком. Антон Антонович просил меня прибрать кое-какие его вещи.

— Немцы есть в селе?

— Нет. Часа два назад прокатили по улице мотоциклетчики. Даже не остановились.

Казалось, она говорит правду. В селе было тихо. Даже собаки, которые всегда чуют чужого, не лаяли.

Сергей вышел на улицу, но, дойдя до переулка, свернул в сторону и стал за ствол тополя. Что-то показалось подозрительным в поведении Кравцовой. Имущество Барановского «прибирает». Значит, уверена, что он не вернется? А не пришел ли сам Кравцов в село вместе с немцами?

Скрипнула калитка. Из двора Барановского вышла Марина Игнатьевна. Ноши с ней не было. Оглянувшись по сторонам, она по-воровски осторожно зашагала в сторону сельсовета.

Сергей проводил ее взглядом, затем перелез через забор в школьный сад. Пробравшись к самому зданию, он выглянул на площадь. У крыльца сельсовета стояла машина незнакомой формы.

Немцы!

Из-за сарая школы выбежала Марина Игнатьевна, за ней двое с оружием.

— Хальт!

Сергей метнулся вдоль стены, одним махом перескочил через забор. За ним трещали выстрелы, слышался топот ног. В переулке, когда Сергею показалось, что он ушел от преследования, наперерез ему из школы выбежал офицер. Дорога была отрезана. Он побежал по площади, но сильный удар по голове сбил его с ног.

— Ви Заякин? — услышал он голос офицера.

— Он! Он! — кричала Марина Игнатьевна, тыкая в него пальцем. — Он убивал ваших парашютистов в истребительном батальоне.

— Векапе? Комсомоль?

Сергей выпрямился и взглянул в глаз! офицеру. Комсомолец ли он? Исключен… А разве он считал себя вне комсомола?

— Да, комсомолец, — негромко бросил он, как вызов.

— Секретарь ихний. Главный активист.

— О-о! Ви правильно делайть, фрау. Данке. Немецкое командование не забывайть…

— Сука продажная! — процедил сквозь зубы. Сергей и плюнул в нее.