По земле ходить не просто

Николай не узнавал начальника штаба, который явно заигрывал с ним. А ведь этот же человек, подписывая назначение, когда Николай прибыл из штаба армии, дал понять, что штаб не может относиться к нему с полным доверием. И военное звание Николая он поставил под сомнение. Как это человек за короткое время из старшего сержанта мог превратиться в старшего лейтенанта? Начальник штаба тогда не скрывал, что сомневается и в способности Николая командовать ротой. Назначаем, мол, но придется скоро снять. Неужели он понял, что неправ, и теперь решил исправить свою ошибку?

Нет! Этот, пожалуй, не из той породы.

Другому Николай сразу сказал бы: «При чем тут я? Сделали все это бойцы роты. Командиры рот, которые были до меня, старались делать то же самое, только не сумели завершить, потому что быстро вышли из строя». А перед этим промолчал: «Черт с ним! Пусть думает так, как ему заблагорассудится».

Убедившись, что Снопова на открытый разговор вызвать не удастся, начальник штаба отпустил его.

Николай вышел из блиндажа и направился к коню.

— Снопов! Подожди! — остановил его начальник политотдела батальонный комиссар Цаганков. — Не уезжай. Поговорить надо.

— Слушаю вас, товарищ батальонный комиссар.

— Слушать-то слушаешь, но скажи, почему ты здесь?

— Вызвали.

— А, знаю. Орден Ленина. Поздравляю. Рад за тебя. Желаю заслужить еще и еще. Но меня очень удивляет, знаешь что? Почему ты именно сегодня здесь? Понимаешь, в чем дело… У тебя на участке сейчас командиры рот и батальонов двух дивизий, представители армии, фронта. Приехали изучать строительство системы оборонительных сооружений в условиях болотистой местности. Перенимать лучшее.

Только сейчас Николай понял, в чем дело. Он ведь сам видел по дороге этих командиров.

— Мне ничего не было известно об этом. Но там политрук, товарищ батальонный комиссар. Он не хуже меня объяснит и расскажет все, что надо. Вместе делали. Командиры взводов тоже.

— Не понимаю я эту неурядицу. Поручено все организовать начальнику штаба. Он обязан был подготовить тебя…

— Никакой неурядицы тут нет, товарищ батальонный комиссар. Все продумано. Начальство дивизии не прочь похвастаться перед вышестоящими и соседями, но боязно показать с положительной стороны командира, который все-таки вроде бы скомпрометирован. Вот и решили удалить на время Снопова под благовидным предлогом. Только и всего. Ничего, политрук справится.

— Прекрасная аттестация политрука… Но не преувеличиваешь ли ты в отношении начальника штаба?

— Извините, товарищ батальонный. Разрешите отлучиться на одну минуту.

К неудовольствию начальника политотдела старший лейтенант, не получив даже согласия, нырнул в кусты. Послышался топот и призывный голос:

— Кис-кис-кис.

Старший лейтенант вскоре вернулся, прижимая к груди большого белого кота.

— Штабной кот… Разжирел на тыловых харчах. Мы тебя мобилизуем на передовую.

— Ну что ты, как мальчик, — недовольно остановил его Цаганков и подумал: «Снопов считает себя обиженным и, по молодости, будет сейчас куражиться. Скажет, что вот столько-то лет не видел кошек и это, мол, напоминает далекую мирную жизнь. Такой прием подчеркивания своих заслуг не нов».

— Мыши, товарищ батальонный комиссар. Мыши! Житья от них не стало, как наступили холода, в блиндажах. Спишь днем — по лицу бегают. Пищу подвешиваем на веревках к потолку… Чей кот?

— А… живет тут одна с начальником штаба. Подобрал по себе… Она притащила из тыла. Давай вези. Мешочка у тебя нет?

— Нет. Хоть бы веревочку. К седлу привязать.

Начальник политотдела поднял полу шинели и снял брючный ремень. Вдвоем, оглядываясь по сторонам, как воры, кое-как привязали брыкающегося кота к седлу.

— Садись и дуй скорее! — поторопил Цаганков, придерживая коня за узду.

Когда Николай проезжал мимо блиндажа начальника штаба, оттуда выбежала растрепанная женщина в солдатских брюках.

— Куда? Куда моего кота? Стой! Стой! — закричала она.

Николай пустил коня в галоп. Начальник политотдела, похохотав вслед, отправился в свой блиндаж.

* * *

— Что сегодня с немцами? — уже не первый раз спрашивал Николая младший лейтенант Цикарев. — Словно взбесились. Нервничают, что ли?

Николай поднялся на патронный ящик и встал рядом с Цикаревым. Несколько секунд он молча разглядывал нейтральную зону впереди боевого охранения. При свете ракеты ему удалось осмотреть балку и противоположный склон. Ничего опасного пока не было заметно.

Немцы действительно вели себя загадочно. Артиллерия их раз пять обрушивала шквал огня на высотку боевого охранения, а потом внезапно переносила удары в глубину обороны. Временами немцы поднимали такую автоматно-пулеметную трескотню, что казалось, вот-вот они выбросятся из траншей и пойдут в атаку.

Николай умышленно не отвечал на вопрос младшего лейтенанта. Пусть сам подумает. Это полезно.

— С перепоя они, — решил младший лейтенант. — С пьяных глаз.

Николай спустился с патронного ящика и за полу телогрейки стащил Цикарева на дно траншеи.

— Как сказать… Ты подумай по-командирски. Поставь себя на место немецкого офицера. Для чего бы ты сам устроил такую шумиху?

— Я? Не знаю. Бессмысленно это.