По земле ходить не просто

—  Я знаю, что не должен бы рассказывать тебе подробности, — продолжал Колесниченко, — но я верю в твое мужество. Писал я тебе в День Победы, но письмо вернулось обратно… Я понимаю, что тебе очень тяжело. Но что поделаешь?

—  Дмитрий Петрович, — выйдя из какого-то оцепенения, неожиданно сказал Николай. — Можно воспользоваться вашей машиной? Минут на десять всего. Я хочу съездить к городской библиотеке. Там мы встречались с Ниной много лет назад и там мы условились с ней встретиться после войны… Под часами, — криво усмехнулся он.

— Езжай, Коля. Я подожду. Это твои вещи?

Николай сел в машину. Не доехав немного до библиотеки, он попросил шофера остановиться и пошел дальше пешком.

Часов, которые были до войны на углу, не было. От каменной стены сиротливо тянулся тонкий металлический кронштейн, никому теперь не нужный, никчемный. Асфальт износился, кое-где обнажился старый булыжник. Только молодая липа, под которой они любили стоять, как будто раздалась вширь, но и она почернела и, казалось, преждевременно постарела.

Совершенно опустошенный стоял Николай под этой липой. К горлу подступал давящий комок.

На пристань он вернулся, когда, пароход, стоявший у причала, дал второй гудок.

— Нам пора, Коля, — сказал Сергей, поднимая чемодан,

—  Давай, Коля, на прощание, — поднес ему кружку пива Андрей.

—  Ну что же… Выпьем. И в дорогу.

— Только прощаться не на долгие годы… 

На дебаркадере Колесниченко обнял Николая и передал ему пакет, завязанный в марлю.

—  Это — письма. Нина просила передать их тебе. И еще она просила, чтобы ты не хранил их, а уничтожил, когда прочтешь.

Старый пароход медленно отвалил от пристани и, развернувшись, пошел вниз, оставляя за собой полосу сизого дыма.

Сергей, раскладывая вещи, задержался в каюте и вышел на палубу, когда пароход проходил под мостом через Каму. Николай один стоял на корме и напряженно смотрел на удалявшийся город. В руках его был распечатанный конверт и кусок грубых обоев.

—  Что это? — спросил Сергей, чтобы как-то начать разговор и отвлечь Николая от его мыслей.

—  Это? — повернулся к Сергею Николай. — Это мое послание из церковной сторожки… Когда узнал, что меня должны казнить, очень хотелось написать товарищам и Нине хоть несколько слов. Отодрал кусок обоев, написал на нем несколько слов и приклеил на место. Сам не знаю, на что надеялся. Партизаны потом, уже после освобождения Белоруссии, обнаружили и переслали ей. А это — письмо, она продиктовала его перед смертью…

Перед закатом солнца резко изменились очертания берегов. Горы, стиснув могучую реку, казалось, играли с ней, как с маленьким ручейком. Над тихой гладью воды нависали красные и серые скалы. Кое-где горы отступали от берега, давая место заливным лугам. За ними горбатились цепи холмов.

—  Будем спать? — спросил Сергей.

—  Ты ложись. А я еще постою, посмотрю на знакомые места.

Сергей ушел в каюту. Проснувшись ночью, он обнаружил, что друга все еще нет. Это встревожило его. Он вышел на палубу.

Николай по-прежнему стоял на корме. Он старательно разрывал письма. И когда в руках у него остались только мелкие клочки бумаги, он перешел на наветренную сторону и, вытянув руку, разжал пальцы. Ветер, подхватив обрывки, закружил их и рассыпал по поверхности воды. Несколько секунд они раскачивались на красноватой реке, словно не желая тонуть, но волны, расходившиеся от кормы, подмяв их под себя, затянули в глубину.

— Нина так хотела, — сказал он, встретив непонимающий взгляд Сергея. Потом, когда оба закурили, добавил: — Светает.

Старый пароход бойко шлепал по спокойной реке. Когда проезжали мимо дома отдыха и пароход, миновав изгиб реки, вышел на простор, Сергей чуть не ахнул от изумления: гора впереди светилась мягким золотистым светом. На фоне темноватого неба она, казалось, излучала во все стороны матовый свет.

—  Что это? — сказал Сергей.

—  Рожь, наверное, спеет, и лучи солнца, — ответил Николай и грустно добавил: —Восемь лет назад так же вот под утро мы были на вершине горы с Ниной…

В Островное приехали к полудню. Когда пароход причалил к дебаркадеру и пассажиры хлынули по трапу на берег, Николай и Сергей увидели Аню. Она бежала с горы вместе с сыном и дочерью.

Чтобы не мешать радостной встрече, Николаи отстал от Сергея. Аня кинулась к мужу, позабыв обо всем на свете. В руках Сергея очутились мальчик и девочка. Потом их окружили друзья и знакомые.

Вечером, несмотря на горячие уговоры Ани и Сергея заночевать у них, Николай выехал на попутной подводе домой. Повез его председатель колхоза «Ударник» Старцев, вернувшийся из армии еще в сорок четвертом году без левой руки. По дороге вспоминали односельчан, погибших на войне. Много их оказалось, ох как много!

На Вязовском угоре Николай попросил:

—  Завези мой багаж домой, а я пешком дойду. Хочется посмотреть на знакомые места.

—  Ну что ж. Я и сам из армии отсюда пешком пошел… Дома как раз успеют опомниться…

Николай спрыгнул с подводы, без дороги направился по склону горы и скоро вышел на тропинку. Она вывела его к переходу через речку. У ключа он умылся, попил воды и присел на старую колоду.