По земле ходить не просто

— Бегом в свое «общество», — хмуро закончил полковник, но, встретившись взглядом с комиссаром полка, закашлялся, чтобы скрыть смех.

* * *

Август сорокового года Николай встретил с горечью: прощай по меньшей мере еще на год аспирантура!

Он выписался из госпиталя, прошел гарнизонную комиссию и, признанный годным к строевой службе, явился в отдел кадров.

Из писем товарищей Николай знал, что полк переброшен в Западную Белоруссию, что он стал теперь мотострелковым и в части произошли большие перемены в командном составе. Конечно, ничего этого не полагалось писать, но солдат умеет сообщить своему собрату необходимое.

— Вы назначаетесь в двести двенадцатый артполк, — сказал ему майор, перелистывая документы.

— Это как же, товарищ майор? — не сразу понял Николай. — Почему в двести двенадцатый? Мне в свою часть надо.

— Что-о? — угрожающе сказал майор, поднимаясь со стула. — Может быть, вы еще домой захотите? К маменьке?.. Запомните раз и навсегда: в армии служат там, где приказано. Понятно?

— Я, товарищ майор, вышел из госпиталя, — с трудом сдерживая возмущение и желание наговорить грубости, сказал Николай, — и не намерен выслушивать ваши оскорбления.

— Прекратите разговоры! Приказываю сегодня же выехать в двести двенадцатый артполк!

— Тогда разрешите обратиться по инстанции.

— К командующему? — Хотя бы.

— А если не разрешу?

— Тогда я выеду по вашему приказанию в двести двенадцатый и оттуда напишу рапорт, что вы лишаете меня уставных прав. Дойду до наркома обороны, но своего добьюсь.

— Интересно, — усмехнулся майор, — на что же вы будете жаловаться? И на кого?

— На вас. На то, что вы оскорбляете бойцов, вышедших из госпиталя. Кроме того, там, я думаю, поймут, что значит для нашего брата фронтовика свой полк.

Николай едва удержался от того, чтобы добавить: там-то не канцелярские крысы сидят.

— Разрешаю обратиться по инстанции, если не боитесь получить десять суток строгого…

— Не боюсь.

Злость на майора уже прошла. Что с него возьмешь? Для него старший сержант Снопов всего-навсего единица, которую легко можно переставлять с места на место, не считаясь с человеческими желаниями, с боевой дружбой, легче, чем возиться с оформлением документов.

Майор наделал Николаю хлопот. Пришлось несколько суток ждать приема у заместителя командующего.

Ровно за пятнадцать минут до назначенного срока Николай переступил порог приемной и остановился в замешательстве. Там, ожидая очереди, сидели генерал-майор и два полковника.

— Садитесь, товарищ старший сержант, — приветливо предложил генерал, рассматривая ордена и медаль Николая. — Из госпиталя?

— Так точно, товарищ генерал.

— И что же вас привело сюда?

— Обращаюсь с рапортом о направлении в свою часть.

— Понятно. Отдел кадров сунул вас в другую. Да-а, — сказал он, повернувшись к полковнику артиллеристу, — Вот просится в свой полк, да еще из госпиталя. Это же благороднейшее дело. Значит, ему не стыдно перед товарищами, значит, он нашел там свое призвание и место, что ли… Я почти каждый день получаю письма с просьбой помочь вернуться в «свою дивизию». И приходится…

— А я таких забираю к себе правдами и неправдами. Хороший нагоняй уже заработал на этом деле, — ответил полковник. — Попробуй вот старший сержант доказать… Пытались, товарищ старший сержант?

— Пытался, товарищ полковник.

— И вам прочитали «мораль»? Вот видите. Ну что же, если у вас ничего не выйдет с переводом в свой полк, махнем-ка ко мне в дивизию.

— Благодарю, товарищ полковник, но мне надо в свою часть. Товарищи ждут.

Адъютант командующего вызвал Николая. Николай встал и, на ходу одергивая гимнастерку, последовал за ним.

— Направляйтесь в свой полк, — сказал генерал, выслушав Николая. — Правда, отсюда я вам не смогу гарантировать должность командира взвода…

— Для меня это не имеет значения, товарищ генерал. Могу служить и рядовым.

— Зачем это нужно? Кому от этого польза? У вас опыт…

Генерал что-то написал на рапорте.

В приемной Николай прочитал: «Направить по месту прежней службы».

— Ну как? Вышло? — спросил полковник артиллерист.

— Благодарю вас, товарищ полковник. Вышло.

В тот же день он выехал из Ленинграда. В вещевом мешке его был сухой паек на три дня и несколько английских и немецких книг. Он продолжал заниматься языками и строго следовал установленному для себя правилу: в любой обстановке; выучивать за день хоть несколько новых слов.

Утром на одной станции купил свежие газеты. Печатались материалы седьмой сессии Верховного Совета СССР о принятии Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР, о преобразовании автономной Молдавской республики в союзную республику вместе с возвращенной Бессарабией.

Вести из-за границы были тревожны. Мир переживал критический период. Рушились сильные государства, несколько столетий подряд задававшие тон всей Европе и диктовавшие свою волю другим народам, трещали привычные устои.