По желанию дамы

– Как только получу все нужные мне сведения. Скорее всего, я уеду после полудня. В любом случае мне нужно выехать не позже двух или трех часов дня, чтобы добраться до Саутгемптона до вечернего отлива.

– Значит, вы отплываете с вечерним отливом?

Он кивнул.

– Если мы не успеем к отливу, нам придется ждать еще сутки, а времени терять нельзя.

– Понимаю… – Они немного помолчали, затем Эдвина сказала: – Один раз я была на яхте в проливе Солент и видела, как мимо проплывают большие корабли. Наверное, такой корабль, как у тебя, выходит в пролив и ждет, пока люди переправляются туда в шлюпках?

– Если бы мы так не спешили, это было бы возможно. Но нам нужно поймать отлив, чтобы выйти из самого Солента, а как только мы окажемся в проливе, пути назад уже не будет – до тех пор, пока снова не начнется прилив.

Эдвина молчала, словно переваривая услышанное, затем теснее прижалась к мужу, положив голову ему на плечо и нежно сжав его ладонь.

– Расскажи мне о своем корабле. У «Фробишера и сыновей» в Саутгемптоне есть собственный причал? Кажется, у вас есть такой и в Лондоне, да?

Деклан тоже слегка сжал ее руку.

– У нас две пристани в Лондоне – в доках Святой Екатерины и в Лондонских доках. Наша контора располагается почти посередине между ними. Но в Саутгемптоне все наши корабли пристают в одном определенном месте на главной пристани.

– А как выглядит сам «Большой баклан»? Можешь его описать?

Деклан принялся описывать свой корабль. Пока они ехали по ночным улицам, он рисовал ей картину, вызывая в памяти далекие воспоминания. Он говорил страстно, окрыленный радостью, которая обуревала его всякий раз, когда его корабль скользил по волнам, когда он слышал скрип канатов, парусов и мачт у себя над головой, удары волн о корму корабля, когда палуба покачивалась под ногами. Он раскрыл свое сердце и откровенно делился с ней.

Когда карета остановилась у их дома, он помог Эдвине сойти и подвел ее к ступеням входной двери. Деклан осознал, что хочет, чтобы этот вечер – последний вечер, который они проведут вместе перед его долгим отъездом, – прошел идеально. Чтобы ни одно разногласие, ни одна фальшивая нота не испортили ту радость, которую они вновь обнаружили в общении друг с другом.

Ему показалось, что у нее те же планы. Они поднялись в спальню, закрыли за собой дверь и повернулись друг к другу.

К его удивлению, сегодня Эдвина вела в их игре; она так хотела. Деклан с готовностью уступил ей главную роль. Вначале ее решимость слегка озадачивала его, но потом он объяснил ее поведение желанием, чтобы он как следует запомнил эту ночь.

Ее маленькие руки были повсюду, она гладила его, ласкала, шлепала, царапала, когда он, охваченный жаром, приник к ее губам. Постепенно Эдвина заводилась все больше; она ласкала Деклана губами и языком. Она разбудила в нем безумное желание, которое накрыло его с головой.

Затем она взяла в рот его мужское естество, умело ласкала языком, поглаживая и глубоко втягивая в себя. Деклану показалось, что он вот-вот лишится сознания.

Ее голубые глаза затуманились; она ласкала его смело и с наслаждением. Он еще ни разу не видел, чтобы она была такой уверенной и смелой в любовной игре. Один ее вид вызывал в нем сладостную дрожь желания и счастья обладания ею.

В том, что она принадлежала ему, не было никаких сомнений – особенно в такие моменты, когда они, обнаженные, тесно сплетались в постели. Но сегодня Эдвина зашла еще дальше. Сегодня она полностью посвятила себя тому, чтобы доставить ему удовольствие, настолько глубоко и безоговорочно отдавалась ему, что у него закружилась голова.

Какое счастье, что он нашел Эдвину, что она приняла его предложение и согласилась принадлежать ему!

Когда она наконец села на него верхом и приняла в себя его плоть, Деклану показалось, что по его жилам вместо крови течет признательность, глубокая благодарность.

Слившись воедино, они словно отправились в совместное путешествие. Они как будто поднимались по крутой, извилистой тропе. Вверх, вверх – к вершинам желания, прямо в раскаленную лаву страсти.

Они были словно охвачены пламенем, тяжело дыша и прижимаясь друг к другу. Став одним целым, они устремились прямо в сердцевину сильнейшего пожара, который испепелил их ощущения и стремительно вознес на вершины блаженства.

Взлетев на седьмое небо, они погрузились в блаженное забытье.

Тесно прижавшись друг к другу, с сердцами, бьющимися в такт, они снова вернулись к действительности, к земной радости нагих объятий, к смятым простыням и своему учащенному дыханию, к ночным теням.

Лежа на нем, Эдвина достигла пика наслаждения. Обессиленная, она скатилась на постель рядом с ним. Деклан притянул ее ближе и прижал к себе. Затем нащупал простыню и укрыл их остывающие тела.

Деклана захватило чувство абсолютного удовлетворения.