По зову сердца

Он блестящий рассказчик, и мы с Фредди слушаем его, разинув рты. Рассказывая об экзотических местах, он всегда показывает их на карте.

Он не против путешествия по суше, но больше его привлекает море.

На днях я сказала ему:

– Покажите нам остров, на котором вы спаслись после кораблекрушения.

На мгновение он замолчал, а потом неожиданно взял мою руку и сжал ее.

– Однажды я обязательно расскажу вам об этом.

Меня снова бросило в дрожь, как и в прошлый раз, когда он упомянул остров. Я понимала, что для него это не просто остров и что он хочет поговорить об этом со мной… наедине.

Тогда с нами был Фредди. Он сидел в углу с Мастерсом, который показывал ему какой-то из своих инструментов.

– Это называется штихель, – объяснял Мастерс. – Посмотри, какой у него острый резец. Он сделан из стали. Им режут. Посмотри на ручку. На что она похожа? На гриб? Правильно. Берешь вот так его в ладонь и обхватываешь пальцами. А теперь прижимаешь острый край к меди. Вот так. Давить нужно ровно.

Я улыбнулась.

– Он учит Фредди делать карты.

– Фредди способный ученик.

Что-то подсказало мне, что здесь он не сможет со мной поговорить об острове. Ему было нужно, чтобы мы остались наедине. Удивительно, но, хоть я его довольно часто видела, мы никогда не были по-настоящему одни. Когда мы встречались в мастерской, там всегда были люди, в других местах нас постоянно сопровождал Фредди. А когда он приходил в усадьбу, нас обычно окружало несколько человек.

Но для меня его присутствие изменило очень многое. Каждое утро я просыпаюсь в ожидании чего-то нового. Я много о нем думаю. Мне нравится, как его брови задираются вверх на концах. В нем чувствуется иноземец, и я нахожу это крайне привлекательным. Мне нравится его едва заметный иностранный выговор, нравится, как он непривычно для нашего слуха складывает слова в предложения.

Я поняла, что полюбила Магнуса Перренсена.

Что он чувствует ко мне?

Я ему интересна, очень интересна. Мне представляется, что невозможность остаться наедине огорчает его не меньше, чем меня. Но когда-нибудь мы преодолеем это препятствие.

Несколько дней назад мачеха сказала мне:

– Нужно не забыть про ваш день рождения. Думаю, мы устроим большой праздник. Вам исполнится восемнадцать. Я поговорю с вашим отцом.

– Я думаю, ему известно, что мне исполняется восемнадцать.

– В таких вещах он ничего не смыслит. Нужно будет пригласить побольше гостей.

Я пожала плечами. Целью приглашения гостей будет поиск для меня мужа. А я не хотела никого искать. Как бы то ни было, мне это представлялось крайне недостойным. Но теперь кое-что изменилось. Я нашла того единственного, кого могу полюбить, и у меня есть повод думать, что он ко мне небезразличен.

Впрочем, день рождения есть день рождения. Мачеха уже составляет список гостей и дает распоряжения на кухне.

– Как хорошо, что вы родились в мае, – говорила она мне. – Май такой чудесный месяц! Если погода не испортится, мы сможем расположиться в саду, устроить нечто наподобие f^ete champ^etre[3].

– Я уверен, ты с удовольствием возьмешься все это устраивать, моя дорогая, – ласково произнес отец. – Как хорошо, что ты есть у нас и так заботишься об Анне Алисе.

Мне шьют специальное платье для праздника. В усадьбу пригласили деревенскую швею, и мачеха сама просмотрела все модели. Мы остановили выбор на шелковом розовом платье, которое, как ей кажется, подойдет мне лучше всего. Это будет платье с открытыми плечами и короткими рукавами, отделанными кружевами. У него широкий кружевной воротник, обтягивающий лиф и пышная юбка с оборками, каждая из которых тоже украшена кружевом. О, это настоящее изысканное платье, и я от него в восторге, потому что, когда я меряю его и стою неподвижно, а наша маленькая швея сидит на коленках передо мной, делая наметки и прикалывая булавки, мне представляется, что я стою перед Магнусом. Думаю, я понравлюсь ему в этом платье.

Я благодарна мачехе, которая так постаралась, чтобы у меня появилось это платье. Она словно благодарит меня за заботу о Фредди.

Я начинаю к ней привязываться? Не знаю. Когда любишь, весь мир воспринимается по-другому и, наверное, начинаешь любить всех.

Нет… Не всех.

Сегодня случилось событие, которое меня потрясло, и, вероятно, из-за этого я и пишу сейчас эти строки. Днем я сидела в саду. Дома было тихо. Отец отдыхал, что он делает почти ежедневно после того, что мы привыкли называть «его приступами». Я уверена, что они ослабили его, хотя он делает вид, что остается таким же, как прежде.

Мачеха уехала на двуколке в Грэйт Стэнтон за покупками и взяла с собой Фредди. Она сказала, что хочет купить ему что-то из одежды. Когда его привезли к нам, едва ли у него была пара сменных костюмов.