Победа для Александры

Вечер прошел неожиданно мило. Умение, с которым Евгения Мартыновна дирижировала событиями, не могло не восхищать. Словно сами собой возникли стол, покрытый белой скатертью, салаты, хрустальные фужеры и пенистое шампанское. Слегка осоловевший Иванов меланхолично терзал гитарные струны. Его напряженная фигура вызывала странную ассоциацию. Поэт напоминал кукушонка, по ошибке подселенного в орлиное гнездо. Ни статью, ни темпераментом прожорливый птенец не походил на родительницу, и видно было, что все ее попытки заставить «отщепенца» вести себя как подобает терпят неудачу. Он многообещающе разевал рог, но вместо гордого клекота оттуда вырывался тоскливый мерный звук, способный усыпить самую ненасытную жажду жизни. Мать требовала от него свершений, но страшилась вытолкнуть из гнезда, предвидя неизбежное падение не приспособленного к жизни существа. Она тенью скользила над плечом взрослой птицы, не сознавая, что подкидыш достиг своего максимального размера и никакие дополнительные усилия не заставят его превратиться в особу царских кровей.

Глава 6

Весна началась для Саши с одного ясного утра, когда в распахнутые окна прорвалось кипучее солнце. Сонная зимняя грязь, отмытая со стекол, уместилась в двух ведрах воды. Саша встала на нагретый солнечными лучами крашеный подоконник и еще раз прошлась по окнам чистой ветошью. Сквозь прозрачные стекла виднелось ослепительно яркое ликующе синее небо. Внизу парила черная оттаявшая земля, разбавленная лоскутками сухого серого асфальта. Бетон, тусклый и безжизненный зимой, ожил под лучами весеннего солнышка, то там, то здесь вспыхивали яркие искорки. Саша улыбнулась. Похоже, лучи небесного светила обладали магическим свойством самые обычные вещи превращать в настоящее чудо!

Неуверенное весеннее тепло напомнило о лете. Саша мечтала о нем всю зиму, почему-то казалось, что вместе с отпуском в ее жизни появится что-то необычайно хорошее, может, даже загадочное. Хотя, если вдуматься, откуда ему взяться-то? Загадочному и необычному? Уже два года Саша проводила отпуск у родителей, помогая с огородом. В этом году мать взяла еще и козу.

Девушка представила себе задний двор, отданный жильцам родительского дома под грядки. Огород был обнесен забором, частично составленным из досок, частично из старых железных сеток от кроватей, а местами ощетинившийся колючей проволокой, намотанной на подгнившие деревянные столбики, врытые в землю отцом и соседом дядей Колей. Так как дело было в воскресенье, а накануне мужики, как водится, «приняли на грудь», работа протекала неимоверно вяло, временами прямо-таки затухая. Солнце бессовестно припекало тяжелые похмельные головы, а попытки укрыться в тени сарая на призывно зеленой прохладной траве вызывали гневные женские окрики из раскрытого окна.

Рыть глубоко у мужиков не было сил, а после долгих препирательств с женами по поводу поллитры, запасливо принесенной дядей Колей под мышкой грязной клетчатой рубахи, им и вовсе показалось занятием до ужаса бессмысленным. Слегка повозившись, они установили столбы как бог на душу положит. В итоге столбы остались стоять эдаким памятником безвинно загубленному воскресенью, больше всего напоминая кривые редкие зубы.

Земля на заднем дворе оказалась твердой, с примесью желтой глины. Сашина мама с двумя соседками несколько лет горбатились на импровизированных грядках, прежде чем они стали походить на настоящий огород, с которого можно было подкармливаться. Женщины воодушевились и попытались было прибрать к хозяйственным рукам дополнительную территорию. Общественность в лице тетки Оли шумно запротестовала:

— Нечего под моим носом Кинешму разводить! Зря, что ль, я сбежала оттудова! — Невысокая тетка гневно подперла маленькие бока. — Тоже мне костромичи! Езжайте в область, там и огородничайте! — Как прирожденный оратор, Ольга завершила свое выступление позитивным лозунгом. — В городе надо жить по-городскому!

Пламенная убежденность кинешемской беженки, а главное, бойкая готовность отстаивать свои права возымела действие. Огородницы смущенно переглянулись. Свирепый огонь в глазах воительницы тут же угас, и Ольга стыдливо сняла руки с бедер. Вопрос о расширении огорода больше не поднимался.

Саша вспоминала дворовые разборки и тщетно силилась вообразить в «заповедном» месте еще один атрибут негородской жизни — козу. Должно быть, страсти кипели нешуточные! Но на этот раз Сашино участие в жизни двора отменялось. Профком премировал лучших работниц путевками в санаторий в Сестрорецке. Кажется, это где-то под Питером. Санаторная перспектива тоже не особенно впечатляла. В прошлом году соседка, обновившая для такого случая гардероб, вернулась жутко разочарованная. Аня в лицах изображала неспешно задыхающийся быт пенсионеров, приехавших подлечить болячки, и «высокоинтеллектуальные» перебранки семейных пар, пытавшихся «отдохнуть» своих детей.