Победа для Ники

Вскоре я уже вяло ковырялась вилкой в восхитительно пышном сырнике, а в голове так и крутилось: «Жизнь нередко преподносит сюрпризы». Чистая правда! Собираясь на юг, я не без опаски рисовала себе картину отдыха под руководством властной тетушки и готовилась бунтовать против ее вечного диктата. Но реальность оказалась иной: мне предоставили полную свободу действий, и теперь я терялась, не зная, как с этим неожиданным подарком обойтись. Пожалуй, сейчас пришлось бы весьма кстати общество энергичного дамского угодника, да вот незадача – в настоящий момент он источал комплименты пыхтящим на пляже любительницам спорта. Ничего не оставалось, как окунуться в спокойный тихий отдых.

Я снова отправилась к морю, от души наплавалась, потом спряталась в шезлонге под большим зонтом и открыла купленный на вокзале роман. Аннотация, обещавшая «увлекательное повествование, приправленное острым юмором и небанальными поворотами сюжета», не обманула: от увлекательного небанального сна, который навеяли на меня первые же строчки, я очнулась спустя пару часов…

Солнце сместилось выше, и от его жарящих послеполуденных лучей не спасал даже плотный зонт. Вокруг плескались отдыхающие, малышня с визгом носилась по пляжу, а на соседних шезлонгах рассредоточилась «группа здоровья» в полном составе – отдыхая от гимнастики, дамы играли в карты. Я сонно взглянула на экран телефона и мгновенно подскочила, забыв о сладкой дремоте. 13.15 – близится время обеда, а моя дражайшая тетушка так и не появилась! По мобильному Дора не ответила, и, наслушавшись длинных гудков, я снова заволновалась: солидный возраст, гипертония, переживания…

В номере тети не обнаружилось, и мне оставалось лишь отправиться на ее поиски. Переодевшись на скорую руку, я обегала гостиничный холл и пляж, поднялась по тропинке на уже знакомый холм. Дора как сквозь землю провалилась. И где ее носит, спрашивается? Глаза вдруг остановились на высившемся слева каменном Пегасе. А что, если тетя направилась к бухте? Туда, где прячется среди скал домик, с которым связано столько романтических воспоминаний…

Часы в телефоне показывали уже 13.47, когда я, с трудом переводя дух после интенсивной ходьбы, заметила между деревьев и каменистых наростов подобие тропинки. Еще полторы минуты нелегкого подъема, и передо мной предстали очертания добротного деревянного забора, за которым виднелся двухэтажный кубик. Домик и сейчас утопал в зарослях дикого винограда, а дополнительную защиту от посторонних глаз давали подступавшие к забору крепкие стволы кипарисов, за одним из которых, метрах в двадцати от себя, я и узрела собственную тетку с мобильным в руке. Ничего себе: я с ума схожу, представляя сценарии один страшнее другого, а она преспокойненько фотографирует местные красоты…

– Дора! – с негодованием окликнула я, но тетя даже не пошевелилась. – Ну где ты ходишь, я тебя потеряла! И уже оборвала телефон…

Вместо ответа, тетушка повернулась, сделала грозное лицо и махнула рукой: мол, ступай, откуда пришла. Хорошенькое дельце! Кажется, я проявила достаточно деликатности, дала оскорбленной пожилой женщине время побыть в одиночестве. Но все хорошо в меру.

– Дора, заканчивай валять дурака! – потеряв терпение, что есть мочи завопила я. – Скоро обед, нам пора в гостиницу!

Ожесточенная гримаса, исказившая крупные черты Доры, не обещала ничего хорошего. А вскинутый к губам палец приказывал мне заткнуться. Не успела я истолковать смысл причудливой мимики, как кто-то решительно сжал сзади мое плечо. Взвизгнув от неожиданности, я повернулась и узрела перед собой платиновые волосы, напомаженные губы и горящие негодованием глаза. В душе всколыхнулось знакомое неприятное ощущение – ах, снова эта окаянная неловкость, которую я обречена испытывать от каждой проделки своей неугомонной родственницы!

– Шпионите? – бесстрастным тоном тюремного надзирателя отчеканила Лазуревская. – Если не ошибаюсь, не далее как вчера мой муж дал понять вам и вашей спутнице, что не желает разговаривать. Зачем нарушать его уединение?

– Ну… м-м-м… мы просто гуляли. – Я поежилась под уничтожающим взором, который не уступал в приветливости акульему. – Видите ли, в юности эта бухта много значила для моей тети, и она решила заглянуть сюда, освежить воспоминания…

– …А заодно сделать пару кадров известного писателя и его дома. Просто на память, в приступе ностальгии, – недобро ухмыльнулась блондинка.

Я проследила за ее насмешливыми глазами: судя по лежавшим на экране мобильного растянутым пальцам, Дора и правда снимала дом в максимально близком приближении. Ох, как неудобно вышло… И зачем только я недавно научила ее обращаться с камерой!

– Прошу… нет, настоятельно требую покинуть частную территорию. И впредь уважать право моего супруга самостоятельно выбирать для себя круг общения. Он не желает с вами знаться. И точка.

Мегера с фырканьем повернулась на каблуках и затопала в сторону дома, не удостоив Дору и каплей внимания. Вскоре до нас донесся лязг запираемого на калитке засова.