Победа разума

Он рассказал ей об Управлении, упомянул о генном катализе, показал концерн Прометей, заводы по производству генного катализатора. Она внимательно прочитала статистические отчеты концерна. Габи обладала удивительным природным даром в любом деле находить зерно простой истины, отбросив всю ненужную словесную шелуху.

— От всей деятельности Управления веет элементарной непорядочностью. Особенно удручает деятельность концерна Прометей. Вы все забываете о человеке, как о личности. Каждая человеческая личность уникальна. Во всей Вселенной не найдется двух идентичных личностей. Мы должны всячески стараться помочь человеческой личности раскрыться. А вы с легким сердцем изменяете ее, подгоняя под шаблон, удобоваримый для общества. Это, безусловно, стабилизирует социальную среду и позволяет обществу некоторое время успешно развиваться, но обедняет его и лишает того огромного потенциала, которым его наделила природа. Посмотри, даже за пять лет деятельности Прометея цивилизации на планетах, которые первыми подверглись вашей экзекуции, стали чем-то похожи друг на друга. Потеря индивидуальности цивилизацией говорит о потере индивидуальности большинства людей, ущербности их личностей. Не надо объяснять, почему это плохо, — заключила Габриэла.

Объяснять не надо. Семен словно очнулся от векового сна. Как все просто! Они совершают самую ужасную ошибку — калечат уникальную человеческую личность. Он пребывал в растерянности всего несколько дней. Обо всем этом надо написать! Он давно уже не писал ничего стоящего. Теперь он напишет серьезную работу, в которой изложит всю боль, накопившуюся у него за эти годы. «Цивилизация. Итоги» — так он назвал свою новую книгу. Теперь ему не нужен был никакой наркотик. Перед его внутренним взором как бы само собой разворачивалось содержание книги. С таким энтузиазмом он еще не работал никогда. Пусть его дар — достояние всего человечества — человечеству и послужит. Через два месяца книга была готова. В нее вошла критика всех сторон деятельности Управления. Когда он перечитал книгу, то созданная его гением страшная картина необратимой деградации человечества поразила его самого.

Первым читателем его книги стала Габи. Она внимательно прочла ее от корки до корки.

— Написано очень смело. У тебя наверняка будут трудности с ее изданием.

— Все издательства только и ждут от меня новых рукописей и готовы напечатать любую мою работу.

Но ни одно издательство его книгу к публикации не приняло. Сначала все с радостью соглашались, но, прочитав рукопись, отказывались под различными предлогами. Осталась одна надежда на его типографию на NT-3461, которой руководил Петерс Карлевен. Типография не обладала возможностями мощных издательских комбинатов Управления и могла издавать книги только на бумаге и относительно небольшими тиражами, но другой возможности не было. Была в этом деле еще одна трудность — Петерс ничего не знал об Управлении. Предложив ему издать книгу, Семен сказал:

— Прежде чем соглашаться, прочти рукопись. Вот перевод на местный язык. Если что-нибудь будет не понятно, я тебе разъясню.

— Я полностью доверяю Вам, мистер Яронд, — был ответ.

Книга была издана, и Семен распространил ее по основным библиотекам Управления.

Его вызвал Президент. Оставив телохранителей в приемной, Семен вошел в кабинет. В огромном кабинете они были вдвоем. Семен, как обычно, доложил оперативную обстановку. Президент, как обычно, поблагодарил за обстоятельный доклад. Секретарша принесла кофе. Выпив кофе, Семен стал неудержимо засыпать. Комната поплыла перед глазами, слова Президента доносились словно сквозь беруши. Видимо, сказалось переутомление последних двух месяцев.

Когда Семен проснулся, Президент работал, напевая про себя простую мелодию, и, увидев, что Семен открыл глаза, по-отечески спросил:

— Ну что, выспался? Вечно вы, молодые, берете на себя больше, чем способны выдержать.

Семен вышел в приемную. Телохранители встали с обеих сторон, обеспечивая бессмысленную, но надежную защиту. Что-то произошло за то время, пока он спал. Ему снилось, будто кто-то спрашивал его про книгу, где она издавалась, кто владелец типографии.

Семен посмотрел на часы. Он спал полтора часа. Неужели Президент стал бы ждать полтора часа, пока Семен проспится? Что-то было не ладно. И вялость, будто он с сильного похмелья, а ведь он спиртного почти три месяца в рот не брал. Он медленно шел по коридору Управления. Чуть сзади как призраки шли телохранители. Машинально здороваясь со встречными сослуживцами, Семен сосредоточился. Медленно всплывали окутанные сумраком картины. Это был допрос. Его допрашивали. Их интересовало, не является ли издание книги результатом работы подпольной организации — по их мнению, такую гигантскую работу не мог выполнить один человек. Какая низость! Президент, казалось, доверявший ему во всем, позволявший ему самостоятельно работать, и вдруг … что же делать? Что он им сказал? Видения были не ясные. Марк, ему поможет Марк.

— Здравствуй, Люся.

— Бог ты мой, Семен! Сколько лет, сколько зим. Вот уж кого не ожидала увидеть.