Победа разума

Они расположились за столиком. Заказали ром и скромную закуску.

— Петерс Карлевен арестован.

Роберто залпом глотнул изрядную порцию рома.

— За что, не спрашиваю. Будем выручать. Сможешь достать план тюрьмы Управления?

— Наверно смогу, но только приблизительный.

— Давай хоть приблизительный. Как достанешь план — заваливаемся к тебе домой. Там будем готовиться.

— Что нужно от меня?

— План и как можно быстрее.

— План будет через час.

— Чудесно, а я здесь часик покейфую.

План удалось достать, и Роберто сел за тренажер. Мурлыча что-то себе под нос, он вымерял расстояния, дорисовывал план по своим соображениям, иногда имитировал то одно, то другое действие, и тогда в комнате появлялись объемные изображения внутренних коридоров тюрьмы, мелькали вспышки плети. Семен позвонил Шарлоте.

— Подготовь мне документы для внедрения на постоянное жительство. Оставь их на моем пароле Генерального директора. Я сам проставлю адрес и данные владельца.

— Если ты передашь мне данные, я смогу полностью оформить документы.

— Спасибо, в этом нет необходимости.

Он выбрал планету из двух соображений — чтобы Петерс не маячил в поле зрения Управления, и чтобы ему там было уютно. Двадцать миллионов долларов Семен положил на счет на имя Петерса в местном банке, заплатив пять миллионов за конфиденциальность перевода. Этого Петерсу хватит, чтобы развернуть свое дело и безбедно жить.

Роберто работал всю ночь. Наконец он встал из-за тренажера.

— Своих я еще не шерстил. Но все в жизни надо испытать на собственной шкуре. Слушай меня внимательно. Я пойду один. Не обижайся, не может быть и речи, чтобы ты пошел со мной. Это тебе не крепость Сен-Луи. Ты закажешь столик в Таурикии на четверых.

— Зачем на четверых?

— Ты должен быть с женщиной, причем она должна быть не из нашего Управления. И никаких твоих дебилов-телохранителей. Сейчас шесть утра. Ты должен сидеть в Таурикии с телкой в девять утра. У нас будет ранний завтрак. Мне закажи спиртное. Ну, пожалуй, все. Осталось врезать по одной перед атакой.

В восемь утра он позвонил Габриэле.

— Габи, мне срочно нужна твоя помощь. Мы можем встретиться?

— Конечно, у меня сегодня свободный день.

Он выбрал в Таурикии тихий и безлюдный парк.

— Ты все время молчишь, но я вижу, как ты взволнован. Что с тобой?

— Случилось несчастье. Потом расскажу.

— Чем я могу помочь?

Господи, дурак, что ты делаешь? Недоставало еще подставить под удар Габи.

— Габи, я не должен был звонить тебе сегодня, это моя ошибка. Я не вправе впутывать тебя в эту историю. Можно, я провожу тебя домой?

— Но я хочу быть рядом с тобой.

— Нет, я не могу тебе этого позволить. Это слишком опасно.

— Только не надо меня провожать, я сама пройду домой по трансферу.

Оставшись один, Семен вышел из парка. Городок был небольшой. Таких городов в Таурикии были тысячи. В них жил бесчисленный персонал, обслуживающий империю развлечений, колосс, который удовлетворяет любые прихоти всех, кому не лень тратить деньги, кто хочет убежать от действительности, забыться среди ярких мишурных декораций своих несбывшихся грез. Стоит только обратиться в ближайшее агентство и можно заказать себе любую женщину.

Каких мосье предпочитает — высоконьких, стройненьких, пухленьких, блондиночек, брюнеточек, сексапильных, с родинкой под левой грудью, с родинкой на правой … — и так далее.

Увидишь такую, так скулы и сведет, будто лимон раскусил.

— Семен!

Он обернулся. Перед ним стояло чудо природы и творение генной терапии, стандартная индивидуальность Марининой технологии, — стройная, высокая, молодая.

— Не узнаешь?

— Простите, но …

— Я напомню. Много лет назад, парк, ночь. Хулиганы издеваются над девчонкой, а ты ее спасаешь.

— Маша?!

— Она самая.

— Какая удача! Я как раз собираюсь позавтракать. Не хочешь составить мне компанию?

— Я не против.

Таурикия многолика и однообразна, сначала ты приходишь в неописуемый восторг от этого чарующего рая, потом тебе хочется бежать из душного пестрого ада, а порой ты невыносимо скучаешь по ней как по родному дому. Семен, очевидно, находился сегодня во втором состоянии. Пробило девять. Роберто задерживался. Звонить ему по телефону не имело смысла, да и было опасно — можно сорвать всю операцию. В довершение веселья Маша оказалась несносно болтливой.

— Я уже месяц не была в Таурикии, а когда я здесь долго не бываю, то становлюсь сама не своя. Что будем есть и пить? О, какой восторг! А зачем ты заказал столик на четверых?

— Я жду друзей.

— Мужчины, женщины?

— Мужчины.

— О-о! Это великолепно! По вашему стилю сразу видно, что вы управленцы. Я тоже сначала работала в Управлении, куда ты меня рекомендовал. Потом оттуда сбежала. Держу салон красоты. Работа не пыльная, — взобьешь кому-нибудь копну волос, а потом он тебе всю жизнь за это благодарен.

— Чем тебя не устраивало работать в Управлении, — тоже работа не пыльная, и платят хорошо?

— Да там же нет ни одного порядочного человека! Был один. Как же его звали? Вроде, Самуил. Внешне на тебя немного смахивал.

— Сэмюэль Яронский.