Победа Сердца

Всё еще дрожа всем своим телом и чувствуя, что сердце вот-вот вылетит из груди, девушка кинулась к валяющемуся в своей собственной крови молодому человеку, коснувшись которого, она чуть сама не упала рядом с ним из-за ошеломительного ощущения, невероятного физического притяжения по отношению к нему, и даже за тысячами ароматов этого чужого города она без труда узнала уникальный аромат своего собственного тела, запах, который она так явственно не ощущала очень и очень давно, и который на сей раз исходил отнюдь не от нее самой.

– Ты в порядке? – отчаянно спросила она, избавившись от наваждения, после чего, на звук ее голоса, окровавленная жертва армейцев медленно подняла свою голову. Первое, что бросилось в глаза спасительнице, у совершенно незнакомого человека, попавшего в столь опасную ситуацию, было не разбитое в кровь лицо, которое полностью завладело бы вниманием стороннего наблюдателя, но ясные глаза, которые как будто были отражением ее собственных, и в которых она полностью растворилась, потеряв счет самому времени, желая в бесконечном сейчас навсегда остаться с ним на этой самой улочке незнакомого города, которая моментально из агрессивной территории убийц-палачей стала самой родной во всей вселенной.

Кевин же пока был не слишком настроен на то, чтобы сразу же признать родственную душу, но категорически старался в этот самый момент совладать с нервными окончаниями, которые постепенно начинали давать о себе знать в виде очагов боли, которые то вспыхивали, то утихали на поверхности тела, как будто бы не эти солдаты, но некая невидимая сила прямо сейчас начала истязать по какой-то непонятной причине тело гостя миролюбивого острова Святого Утконоса.

– Ладно, ладно, вижу, что нет, – пытаясь сделать вид, что может хоть как-то оказать первую помощь, металась Виктория вокруг пострадавшего, проклиная себя за то, что, несмотря на годы совместного проживания с первоклассным нейрохирургом, она была даже не в состоянии оказать первую помощь, – сейчас, сейчас, мне оставили номер для чрезвычайных ситуаций в редакции, я сейчас…

– Нет, нет!.. – прежде, чем Виктория успела совершить звонок, пролепетал Кевин, понимая, что, если сейчас загремит в больницу, то уже наверняка не сможет выступить, а этого он себе позволить никак не мог. И даже если его тело сейчас смертельно повреждено, он обязан сгруппироваться, мобилизовать все свои ресурсы, умирать ему еще рано, нужно отыграть полный сет, и уже после этого – будь что будет… – не стоит, я в порядке.

– Совсем сдурел что ли? – к своему собственному удивлению вспылила Виктория, – ты посмотри на себя! Да на тебе места живого нет!.. Нет, у тебя просто шок, я сейчас, потерпи, пожалуйста…

Тут Кевин, ощутив, что несмотря на то мучительное напряжение, которое отчасти парализовало его тело и конечности, он просто обязан показать, что еще может быть хозяином своего собственного организма.

– Прошу, – глядя прямо в глаза Виктории, и всё еще держа ее за руку, Кевин смог, приподнявшись, приблизиться к лицу Виктории, которая, слегка обомлев от такого напора сама, не отобразив, как отменила звонок, и опустилась на колени рядом с Кевином, который, разжав руку, медленно опустился на поверхность мостовой на спину, при этом аккуратно, как ему позволили ссадины, широко распластал руки, поморщившись от дискомфорта, которую доставила ему подобная «растяжка».

Несмотря на эту вгрызающуюся боль, что, казалось, стала его собственным телом, ум самого Кевина, видимо, решил не терпеть подобного обращения и, решив не занимать себя подобными перегрузками, стал пропадать в окружающем пространстве, растворяя в себе, подобно бумажным листам с напечатанным на них тексте, слова спасшей его девушки, которая стала точно таким же миражом, как и фантомные боли, что полностью испарились в пустоте.

57. – Эй, слышишь, долго еще будешь тут так лежать? – смеясь, раздался голос, который стал рассеивать сгустившуюся вокруг беспросветную темноту.

– Нет, нет… – решив ничего не отвечать вообще на провокационный вопрос, пролепетал путешественник, ведь сколько раз уже он лежал именно вот так, именно в этой позе, раскинув руки и глядя через переливающуюся геометрическую паутину жизни, что соединяла прошлое и будущее в настоящем, на звезды, что как будто бы не горели где-то там, на расстоянии в миллиард световых лет, но вспыхивали прямо под сердцем наблюдателя, прожигая его собственную душу, заставляя вечного странника ощущать бескрайнюю грусть, бесконечную скорбь от тени, одной лишь тени мысли о том, что его величайшее приключение – на деле не более чем мираж, самообман, фикция, которую он сам себе выдумал, чтобы не ощущать той бесконечной пустоты и одиночества, из которых он состоял целиком, и качества эти всегда был им, и только им одним.