Победа советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов

Не менее поучительно, как был преодолён кризис. МК ВКП (б) во главе с А. С. Щербаковым делегировал группу коммунистов для установления контакта с населением: в трудовые коллективы, на радио. Необходимо было достучаться до сознания людей и пресечь паникёрские настроения, а также сообщить информацию о ситуации на фронте. Особенно подействовало на москвичей то обстоятельство, что И. В. Сталин остался в столице. Как только это стало известно, панические и погромные настроения пошли на убыль. Подавляющее большинство горожан: мирное население, военные, милиционеры собирались отстаивать столицу

Советской Родины. Кем были все эти люди: системой или народом? Преследовали они разные цели или были за одно? Были ли они врагами друг другу или клеточками единого живого организма – СССР?

Разумеется, и в дружной, сплочённой советской системе не обошлось без уродливых исключений: трусов, предателей, паникёров и т. д. Были отдельные случаи вопиющей некомпетентности. В частности, некоторые представители военного руководства накануне вторжения фашистских войск чрезмерно преувеличивали боевую мощь советской армии. Генерал К. А. Мерецков на январском совещании руководящего состава армии в 1941 году, например, заявлял: «При разработке устава мы исходили из того, что наша дивизия значительно сильнее дивизии немецко-фашистской армии и что во встречном бою она, безусловно, разобьёт немецкую дивизию. В обороне же одна наша дивизия отразит удар двух-трёх дивизий противника». Сложно понять основания таких шапкозакидательских выводов, однако они доходили до руководства страны, закладывались в планы обороны западных границ, в основу полевых Уставов Красной Армии. С началом войны их необоснованность стала более чем очевидна. Сам Мерецков в начале войны был арестован под предлогом его участия в фашистском заговоре, но очевидно, что на самом деле он расплачивался за свои шапкозакидательские уверения. После письма Сталину генерал был освобождён и отправлен на фронт искупать свои грехи кровью, но погибшие и по его вине солдаты остались лежать в земле.

До сих пор вызывают споры причины разной степени готовности советских войск к началу войны. Так, полностью подготовились к встрече противника погранвойска, находившиеся в подчинении Л. П. Берии. В должную боевую готовность были приведены войска Одесского военного округа. Не в полной мере, но подготовились встретить нашествие в КОВО и ПрибОВО. А вот в ЗапОВО с развёртыванием войск полностью опоздали. Это обстоятельство вызывает много вопросов. Известно, что некоторые приказы по ЗапОВО противоречили директивам центра и не повышали, а, наоборот, понижали боевую готовность личного состава и техники. Среди них, например, такие:

Изъятие и передача на склады боекомплектов из дотов, танков, самолётов (многие склады, при этом, располагались слишком близко к границам, в результате уже в первые два дня они были подожжены авиацией противника или их пришлось взрывать самим отступающим советским частям).

Приказ изъять с погранзастав автоматическое оружие якобы для осмотра.

Полученное в самый канун нападения, 21 июня указание на просушку топливных баков самолётов.

Запрет на рассредоточение авиации округа и т. д.

Подобные странные приказы и распоряжения, увы, встречались в практике не только ЗапОВО. Последствия весьма трагичны – один из главных городов СССР Минск был захвачен уже 28 июня. Печальная участь постигла и командующего ЗапОВО Д. Г. Павлова. Его, как и некоторых других высших офицеров ЗапОВО расстреляли. Обвинение первоначально строили по статье 58 – «Измена Родине», но, в конце концов, приговор был вынесен по статьям «Халатность» и «Неисполнение должностных обязанностей».

Серьёзные просчёты допускали и некоторые партийные руководители. Так, в своём письме И. В. Сталину от 7 июля 1941 года член ВКП(б) с 1925 года С. Болотный сообщал о позорном поведении руководства Литовской ССР. «В день вероломного военного нападения фашистской Германии на нашу Родину, т. е. 22 июня с. г, – отмечается в документе, – правительство и ЦК КП (6) Литвы позорно и воровски бежали из Каунаса в неизвестном направлении, оставив страну и народ на произвол судьбы, не подумав об эвакуации гос. учреждений, не уничтожив важнейших государственных документов… Каунас, город небольшой, настороженное население видело караван транспорта правительственных автомашин, идущих на предельной скорости по направлению вокзала, нагруженных женщинами, детьми и чемоданами. Все это внесло деморализацию среди населения».