Победа ускользает

Двенадцать пилотов вразнобой вздохнули, облизывая пересохшие губы, и с разной степенью неуверенности доложили, что поняли. Только один, командир звена Сапсан-шесть, осмелился спросить:

- Господин адмирал, это не учебная тревога?

- Нет! -- рявкнул Гомилка таким тоном, что охота задавать вопросы у курсантов прошла, и они, построившись для орбитального маневра верхних скоростных режимов, почти синхронно заложили разгонную траекторию.

Гомилка переключился на командующего училищем, своего однокашника, вице-адмирала Краузе-Стоянова.

- Фриц, -- сказал он ему крайне неофициальным тоном, не предвещавшим ничего хорошего, -- если твои орлы облажают это задание, они пойдут под суд, а ты -- с ободранными погонами -- на Периферию метеориты гонять.

Фриц Краузе-Стоянов в своем кабинете в училище помолчал секунды полторы, сопоставляя услышанное в наушниках и только что прочитанную новость про приостановку визита на Телем, и осторожно (хотя разговор, конечно, шел по хорошо защищенному каналу) спросил:

- Это что, яхта Самого?

- Да! -- рявкнул Гомилка. -- Ты же не сосунок, Фриц! Rechne zwo und zwo zusammen!

- Не могу сказать, что мне нравится сумма, -- откликнулся начальник училища. -- Verschwoerung? Verrat an der Flotte?

- И то, и другое, и еще много третьего, -- мрачно ответил Гомилка. -- Когда полетят головы во флоте, нам предстоит узнать много гадостей. Тебе ничего не говорит имя -- лейтенант Нодак Угорта?

- Говорит, -- удивился Краузе-Стоянов. -- Единственный пилот "Крыла Дракона", переведенный туда в последние десять лет, который закончил не Императорское Высшее.

- Это я сам уже знаю, -- мрачно сказал Гомилка, снова бросая взгляд на только что полученный от кадровой службы флота послужной список покойного Угорты. -- Кончал он Высшее Боевое Училище на Леде. Я сейчас связываюсь с начальником училища, чтобы выяснить подноготную этого парня. Ты представляешь, он же напал на Самого.

Начальник Императорского Высшего буквально подпрыгнул в своем кресле:

- Wa-as?!

- Да-да. Десять минут назад. Альберт Мангельсдорф пожертвовал собой, чтобы остановить его. Был субъядерный взрыв небольшой мощности при таране одного SPX другим. Яхта с Самим повреждена и практически лишена хода, связь эпизодическая и только на КВ. Чтобы вытащить Самого оттуда, мне и понадобились твои орлы. Будем молиться, чтобы они все сделали, как ты их учил. И чтобы среди них не оказалось еще одного... червяка в яблоке.

- Scheise, -- только и вымолвил Краузе-Стоянов. -- Мангельсдорф, надо же! Вечная память! Какой пилот был!

- Вечная память, -- мрачно сказал Гомилка. -- Все, Фриц, отбой.

Он отключился.

Несколько секунд вице-адмирал Краузе-Стоянов приходил в себя, потом вызвал свой КП.

- Есть контакт с шестым и восьмым звеньями?

- Так точно, -- ответил дежурный. -- Прошли сорок пятый градус. Через две минуты -- расчетное прохождение экваториальной широты.

- Оставьте меня на линии, -- сказал вице-адмирал. -- Буду слушать, как ребята идут. И, Збигнев... давайте помолимся за них.

* * *

Без двадцати три пресс-центр Университета имени Люгера был уже переполнен, и в центральный его подъезд со стороны главного проспекта сектора все еще поодиночке и группами входили журналисты. Каждый из них получал флоппик с материалами к пресс-конференции: прямо возле входа в зал, в вестибюле прес-центра, сидели за столами аккредитации четыре девушки из "Новостей без границ", которые выпекали флоппики на своих блокнотах, как горячие блинчики, и по предъявлению пресс-карты вручали их каждому журналисту вместе с полупрозрачным лепестком аккредитации, дававшей право на вход в зал. То здесь, то там слышались приглушенные ругательства: акулы пера и микрофона торопливо засовывали флоппики в свои блокноты или рид-дисководы и обнаруживали, что на них стоит блокировка от чтения до 14:55.

В 14:45 в зале и вестибюле пресс-центра включились два огромных телеэкрана, показывавших картинку Первого канала имперского телевидения. Пошла заставка экстренных новостей, затем -- всем знакомые разлетающиеся звезды в фирменном логотипе "Новостей без границ".

На экранах возник Марк Пекарски. Те несколько сотен журналистов, что уже сидели в зале, и те несколько десятков, что еще стояли в вестибюле, повернулись к экранам. Каждый из них знал, что эту экстренную трансляцию видят сейчас миллиарды людей.

- Мы живем в сложное время, -- быстро, но очень веско и четко говорил Пекарски. Как обычно, его грубо вылепленное лицо с массивным носом, полными щеками, крупными губами на экране приобретало какую-то особую значимость. Он уже давно определил угол, под которым его надо было правильно освещать, а его личный гример знал, что сделать для того, чтобы превратить на экране внешность массивного увальня семитского типа в облик мужественного мыслителя. -- Сороковой год напомнил нам, что Галактика находится в очень шатком и неустойчивом равновесии. То, что мы принимаем за стабильность и спокойствие, зачастую зиждится на песке.