Победа ускользает

Он знал, что на разгон задействованного им оборудования потребуется десять секунд. Он быстро вошел в кабинку, закрыл унитаз крышкой и сел на нее, плотно обхватив унитаз ногами — ему вовсе не улыбалось быть обрызганным с ног до головы. Он прекрасно понимал, что на кону стоит немного больше, чем только возможность быть обрызганным ароматизированной зеленоватой водой из вакуумного унитаза — всего-навсего жизнь, причем не только его личная, но и жизнь нескольких сотен других людей. Но ничего с собой не мог поделать: еще его дед, преподобный Билли Хиггинс-старший, говаривал ему — мол, от такой брезгливости, как у тебя, внучек, и помереть можно. Билли поглубже вогнал в паз дверцы запорный стальной язычок и обеими руками вцепился в длинную вертикальную латунную ручку. Все это время он вел про себя обратный отсчет, и, когда настало время сказать «три… два… один», он несколько раз глубоко вздохнул, затем набрал побольше воздуха в грудь и зажмурился.

Удар превзошел его ожидания. Аварийно разомкнутые контуры вентиляции четырех звеньев ЦОКП одновременно в течение примерно двух секунд сбросили в межсекторные пустоты под и над Командным Пунктом до семидесяти процентов всего объема воздуха, тут же были — совершенно логично — замкнуты и заизолированы аварийными клапанами, а все компрессоры, доступные командам с сервера жизнеобеспечения, включились на нагнетание. Мгновенный перепад давления сокрушительно ударил по всему, что находилось внутри помещений. Вихрь, направленный сразу во все стороны, разметал по залам людей и незакрепленную аппаратуру. На Билли брызнуло сверху: вода из унитаза в соседней кабинке, который он не подумал закрыть, выплеснулась вертикально вверх. Его рвануло, он завалился на бок, из глаз летели красные искры, но он упорно не размыкал век. Ему повезло, что дверь из коридора открывалась внутрь туалета: давление в маленькой комнате на какую-то долю секунды оказалось выше, чем в моментально декомпрессированном коридоре, и дверь не распахнулась. Воздух, противно пахнущий гидравлическим насосом, хлынул в помещения, в доли секунды нагнав давление выше полутора атмосфер. Билли услышал несколько выстрелов среди лавины криков из основного зала звена. Что-то лязгнуло в коридоре, он ждал выстрелов в дверь, но их не было. Погас свет, хотя Билли этого и не видел. И, выполняя последнюю команду из заданного им цикла, удар пришел снова: все набранное в одну секунду полуторное давление тут же упало, а затем поднялось с еще большей интенсивностью. Билли бросило вперед, дверь не выдержала, и он вывалился на покрытый мелким квадратным кафелем пол туалета, не отпуская при этом ручку сорванной дверцы. В совершенной темноте, прорезаемой только красными искрами в глазах, Билли наконец отчаянно и совсем по-детски заорал. Гудели, нагнетая воздух, компрессоры над потолком. Лавина шума и воплей в зале нарастала. Послышались характерные шлепки близкобойных разрядников. Пару раз Билли опять услышал страшное «чух, чух» — выстрелы из скрэчеров. И все покрыл оглушительный металлический голос мегафона:

— Персонал — на пол! Бросай оружие! Это Министерство имперской безопасности! Персонал — на пол! Бросай оружие!

Со счастливым стоном Билли второй раз за сегодняшний день потерял сознание.

Отстойник транспортной развязки номер семь на триста девяносто седьмом горизонте показался Йону смутно знакомым. Он понял, почему — понял, едва они вышли из буса: за дальней решетчатой стеной отстойника виднелся гараж Северо-восточного транспортного управления и вход в ту самую столовую Љ 1467, где двадцать четыре дня назад он, Реми и Клю обедали после того, как спустились сюда с Четырехсотых горизонтов — неровно и грубо остриженные, ошеломленные тем, что внезапно оказались в Космопорте. Видимо, Реми тоже узнал место. Стоя рядом с Йоном, он негромко сказал ему:

— Круг замыкается. Может, пойдем горохового супчику поедим?

Йон усмехнулся.

— Я бы действительно сейчас поел. Но мы не в спецовках, соваться туда не стоит. Полицию вызовут. А оно нам надо?

Подошел усталый, но решительный Легин.

— Ну, как настроение? Нужен нам отдых или сразу попробуем перенос? Ёсио говорит, что готов.

— Дай дух перевести пять минут. Да и сам отдохни. Ты же два с половиной часа рулил.

— Рулить — это не работа, — хмуро проронил Легин. — То есть я, конечно, отдохнул бы… Ну, смотрите. Можно тут походить, размяться. Минут через десять приступим.

Бус стоял в крайнем ряду отстойника, у самой стены. То здесь, то там виднелись грузовики, бусы и сервис-кары — темные, пустые, отключенные — но было их не так уж много. В целом, огромное пространство отстойника — не менее двухсот метров в каждую сторону — оставалось полупустым. За решетчатой стеной, в гараже, машин было куда больше, некоторые из них уезжали, другие становились на их место, но сюда звук работающих моторов почти не доносился.