Победа ускользает

Навстречу из зала выходили, возбужденно перешептываясь и сверкая белозубыми улыбками, курсанты Императорского Высшего в парадной форме, с новенькими орденами на кителях. Вслед за ними вышел, с трудом передвигая ноги, совсем юный блондин в парадной форме гражданского специалиста флота, которого под руки поддерживали мужчина и женщина — видимо, родители. Женщина утирала слезы радости. На белом кителе блондина сверкала «Слава Галактики» — уважаемый и редкий орден, обычно получаемый за крупные боевые заслуги. Нижняя челюсть блондина была украшена телесного цвета пластырем, безуспешно прикрывавшим большую темную гулю на подбородке, а под глазами красовались черные круги, как от сильного декомпрессионного удара. Однако широченная улыбка на его лице говорила о том, что, в отличие от физического, с психологическим состоянием у него все в порядке.

Адъютант шепнул:

— Это Уильям Хиггинс, инженер из ЦОКП, который обеспечил вчера проникновение спецназа в захваченные звенья и спасение большей части персонала. Он подал в кризисный центр сигнал своего зрительного нерва, а затем — и телекамер внутри звеньев, и это позволило спланировать ответную операцию, а потом запрограммировал двойной сброс и набор атмосферного давления, из-за чего почти все специалисты ЦОКП потеряли сознание и упали на пол, и в момент прорыва спецназа стоять остались только террористы.

Услышав эти слова, Йон устремился к юному блондину.

— Мистер Хиггинс, — негромко позвал он его, и Билли обернулся. — Прошу прощения. Примите мои поздравления. Я — журналист Йонас Лорд.

— О! — хрипло сказал Билли и кашлянул. — Здорово! Я читал вашу книгу про сороковой год! Это — cool!

— Я с удовольствием с вами побеседую, когда все останется позади, — сказал Йон. — Вот, возьмите мою карточку. Отправьте мне свои координаты на этот адрес, и я с вами обязательно свяжусь, хорошо?

Билли напрягся, стремясь найти слова, которые сгладили бы впечатление от невольно вырвавшегося у него простецкого «cool», и нашел.

— К вашим услугам, господин Лорд. Я и моя семья. Мой отец, моя мама.

Женщина снова заплакала от радости, а Йон поклонился и отошел обратно к своим.

Легин ехидно спросил его:

— Собираешь материалец для нового бестселлера?

— А ты как думал, — невозмутимо ответил Йон. В этот момент адъютант что-то услышал в своем наушнике и торопливо направился к дверям Зала, говоря через плечо:

— Господа, господа… прошу вас, не задерживайтесь! Его Величество ждет вас!

И, следуя за офицером, они вошли в Тронный Зал Пантократора.

Его Величество сидел на троне, нетерпеливо поглядывая на фон Вольцова. Долгие минуты вошедших представляли Пантократору, шепотом инструктируя их на ходу, когда нужно кланяться, когда — опускаться на одно колено. Наконец фон Вольцов торжественно возгласил:

— Его Величество соизволит милостиво принять приглашенных в своем рабочем кабинете!

При этих словах Пантократор вскочил с трона так порывисто, что фон Вольцов поморщился, и устремился к дверям в дальнем правом углу зала. Стоявшие у дверей гвардейцы с лязгом сделали «на караул», взметнулась синяя бархатная мантия, переливающаяся хвостиками горностаев и перьями кетцалей, и властитель исчез. Фон Вольцов смотрел ему вслед, неодобрительно поджав губы. Адъютант подсказал шепотом:

— Следуйте за Его Величеством!

Они вышли в обширное пустое помещение, оживленное присутствием лишь четырех гвардейцев и одного офицера.

— Здесь было депо кукол, изображавших Самого и все правительство, — шепотом сказал Легин Гонте.

— Прошу в лифт, — негромко пригласил офицер и отступил с большого темного квадрата на полу. Все пятеро ступили на этот квадрат, и в стеклянном взблеске силового поля участок пола ушел вниз, опустив их на этаж ниже. Еще один офицер указывал им дорогу:

— Сюда, в эту дверь.

Тяжелая синяя портьера на высокой двери еще колыхалась: только что сквозь нее прошел Пантократор. Руки двух гвардейцев отвели края портьеры, и все пятеро вступили в рабочий кабинет Галактического Пантократора.