Победа ускользает

Билли подключил похожий на авторучку цефалопад к разъему своих рид-сенсоров, надетых на ту же дужку, что и наушник мультикома, и воткнул контроллер в специальное гнездо на поясе, возле телефона. Затем он прилепил к вискам сенсоры, в его мозг через порты цефалопада хлынул поток информации, и он, положив руки на клавиатуру терминала, застыл, углубляясь в управляющую систему.

Прошло не меньше четверти часа, прежде чем он закончил вычитку материалов проваленных тестов. В обоих случаях — и в одну минуту седьмого, и в шесть двенадцать — тест упирался в одно и то же несоответствие. Где-то вне ЦОКП какой-то удаленный компьютер, или группа компьютеров, или контроллер какой-то сети использовал подконтрольные Билли мощности накопителей трафика для того, чтобы перекачивать собственный трафик — и, возможно, для того, чтобы перехватывать какие-то фрагменты трафика «флагманского звена». Последнее было маловероятно, потому что системы безопасности не поднимали тревоги и даже не видели в происходящем ничего неправильного. Но вот что кто-то вклинился в виртуальную или, возможно, даже и в физическую коммутацию сетей звена — было совершенно точно. Причем проделали это настолько хитро и квалифицированно, что как такового вторжения не было видно. Только неявные противоречия в коммутации трафика на определенном участке заставляли Билли сделать столь однозначные выводы: он не смог бы даже определить точный адрес устройства-нарушителя, потому что этот адрес был хитроумно замаскирован в тысячах ему подобных и неопределим ни штатными средствами системы, ни даже простым перебором. Единственное, что могло бы указать Билли на местонахождение удаленного «паразита» — прямой анализ подключений концентраторов.

Однако тревогу поднимать он не стал: случись разбирательство, ему пока нечего было бы предъявить, кроме косвенных данных. Он просто встал и пошел туда, где физически располагались подозрительные хабы, чтобы прозвонить их на месте.

Подойдя к выходу, он оглянулся. Ада спокойно сидела на его месте и, судя по движениям ее головы, покачивалась на стуле, заставляя переднюю пару колесиков отрываться от плотного коврового покрытия пола. Билли не мог предположить, как долго он будет отсутствовать, но знал, что легкомысленная с виду Ада — вполне надежный работник и, случись ему провозиться до конца смены, она так всю смену за консолью и просидит. Так что он спокойно повернулся и пошел.

На выходе стояли два сержанта, которых он хорошо знал в лицо: они попадали в одну с ним смену примерно дважды в месяц. Оба черноволосые, чернобровые, с аккуратно подстриженными черными бородками, они в серой форме Особого охранного полка военной полиции смотрелись несколько угрожающе — как, впрочем, большинство сотрудников этого подразделения, традиционно набираемого из одной, довольно широко представленной в Космопорте этнической группы, потомков турецкого населения германских земель в Европе. Мало того, что эта парочка выглядела почти одинаково, их еще и звали (судя по табличкам на груди) одинаково — Мустафа-Али Мюллер. Интересно, в который раз подумал Билли, как к ним обращается их начальство? Мустафа-Али первый, Мустафа-Али второй?

— Дежурный сетевой инженер Хиггинс, — произнес он, остановившись перед постом. Как полагалось по правилам, один из Мюллеров сидел за стойкой поста, второй — рука на кобуре оружия — стоял в узком пространстве между стойкой и расположенными углом дверями (одна на выход, другая — в служебный коридор). — Служебная надобность. В нижний серверный блок.

Не дожидаясь приглашения, он повернулся к стойке так, чтобы сидящему сержанту удобно было навести на его нагрудную табличку сканер. Сканер мигнул тускло-голубым лучом, считав как видимое, так и невидимое глазом содержание таблички. Из-под стойки поднялся офтальмограф, Билли привычно глянул на его объектив широко раскрытым правым глазом. Прибор сложился, над стойкой на секунду вспыхнуло зеленое голографическое «ОК» и стало красиво гаснуть в воздухе. Второй Мюллер кивнул и сделал незаметный жест, разблокируя левую, ведущую в служебные помещения дверь. Дверь отошла, Билли кивнул сержантам и двинулся в ту часть помещений звена, которую технари вроде него называли между собой «застенки». Не то чтобы там было особенно мрачно или страшно — просто «застенки» действительно находились за стеной зала, только и всего.

Спустившись в нижний ярус «застенка», Билли с удовольствием исполнил свой любимый номер — попрыгал на металлической поверхности пола. Звук был такой, будто он прыгал на скале: тупой и почти неслышный. Под ним было шесть метров экстрано-титанового сплава, толща, которая защитила бы Билли, даже если на противоположной стороне брони, в шести метрах от него, взорвалась бы водородная бомба. Билли очень нравилось ощущение от этой неколебимой толщи под ногами. Это было единственное место на работе, где Билли мог постоять непосредственно на знаменитой броне Вондрачека.