Победа Великой армии

Воображение его разыгралось. Он видел себя маленьким мальчиком, зажатым толпой, высыпавшей на площадь Аяччо из собора после мессы. Его старший брат Жозеф идет впереди, а мать тормошит его самого, приговаривая: «Иди быстрее, Наполеон, из-за тебя мы опоздаем». Она берет его за руку, чтобы успокоить, но перекликающиеся голоса и толчки со стороны людей, которые кажутся по меньшей мере вдвое выше него, заставляют его дрожать от страха. «Кстати, — думает он, — где теперь моя мать? На Корсике ли она сейчас, на исходе лета? Или вернулась в Париж? И ведает ли она, что ее сын покорил Москву?»

На площади осталось немного народу, самое большее несколько сотен зрителей — должно быть, московских французов или поляков. Они столпились возле собора, где за ними наблюдали конные жандармы. Внезапно от группы отделился человек и устремился в сторону императора. Он был одет в русскую народную одежду: светлую рубаху с длинным рукавом, стянутую в талии поясом, и серые полотняные штаны, заправленные в сапоги. Человек держал в руке бумагу и бежал так быстро, что привлек внимание всех присутствовавших, в том числе маршалов, которые натянули поводья, готовясь перехватить бегущего и не позволить ему покуситься на императора. Геркулесоподобный жандарм бросился вслед за ним. Его лошадь нагнала неизвестного в несколько скачков, и всадник, нагнувшись, схватил его за пояс. Он бросил своего пленника через седло, ударив в лицо так сильно, что у того по густой бороде потекла кровь. Голова его откинулась назад и лежала на лопатке у лошади. Он по-прежнему держал в руке свою бумагу.

Наполеон повернулся к своему адъютанту, знаком приказав приблизиться.

— Монтескью, — сказал он, — идите посмотрите, что от меня хотел этот бедолага.

Адъютант пустил лошадь галопом, чтобы объехать группу маршалов сзади, и возвратился через несколько минут. Обратившись к императору, он пояснил:

— Сир, это поляк. Я смог прочитать на бумаге, которую он держал ^в Руке, написанный кем-то по-французски текст следующего содержания: «Сжальтесь! Заберите нас. Они нас всех убьют».

— Можете его успокоить, — ответил император. — Мы их заберем. В противном случае их правда побьют камнями.

Взгляд императора вновь обратился на площадь. С севера ее венчали черные клубы дыма, поднимавшиеся от пожарищ, однако парад завершался у него на глазах в радостной атмосфере. Голова гигантской процессии выходила на Тверскую дорогу, которая также являлась отрезком пути на Петербург, в тот самый момент, когда последние польские кавалеристы входили на площадь под звуки металлических тарелок.

— Этот парад удался на славу, Даву, — заключил император. — Лучшего нельзя было сделать. Прошу вас поздравить с этим генералов. И посмотрите на солдат! Они чувствуют себя совсем как дома!

Барабаны все еще звучали, но ритм изменился. Можно было подумать, что слышишь звучание оркестра, окрашенное отдаленными отзвуками труб и охотничьих рожков вюртембержцев. Наполеон развернул лошадь и отдал честь офицерам. Он направился в сторону входных ворот Кремля, а затем, когда к нему присоединился адъютант, резко проговорил:

— Поторопитесь! Идите скажите, чтобы мне приготовили царские покои во дворце императора. Сегодня я буду спать в его кровати!

Глава IV. ВЫСТУПЛЕНИЕ ВЕЛИКОЙ АРМИИ, ПОНЕДЕЛЬНИК, 21 СЕНТЯБРЯ

Выступление из Москвы было отложено на один день, по приказу Наполеона. Он счел, что людям нужно восстановить силы, потраченные во время парада на Красной площади.

Император воспользовался этим и пригласил маршалов и дивизионных генералов на банкет, организованный в большом зале Грановитой палаты, который он велел открыть по такому случаю. Приглашенные прошли через сводчатые залы, стены которых были расписаны яркими фресками в синей, красной и темно-зеленой гамме с вкраплениями золота, изображавшими рукопашные схватки, в которых первые русские правители одерживали победы над ордами кочевников. Вереница гостей, пораженных внутренним убранством, хранила молчание. Наполеон, к которому возвратился весь его пыл, встречал их восклицаниями:

— Проходите, господа. Проходите! Приглашая вас за стол, я предлагаю вам овладеть Российской империей, которую вы завоевали. Именно здесь Иван Великий установил свой трон, а Иван Грозный злоупотреблял своей властью. И вот вы у них дома, вы — командиры Великой армии Европы, которая отныне искоренила угрозу, исходившую от варварских полчищ. Выпьем, господа, за исторический триумф Великой армии в этом дворце, куда вы и я ее привели.

Император поднял бокал с вином, которое интендантская служба сумела довезти до самой Москвы.

— Выпьем также, господа, за успешное возвращение, в ходе которого мы уничтожим то, что осталось от русской армии!