Победа во имя мира

С первым эшелоном 2-й гвардейской стрелковой дивизии высаживалась и моя группа — передовой наблюдательный пункт разведотдела 56-й армии. Мы должны были через каждый час докладывать в разведотдел армии обстановку на плацдарме, особо ценных пленных и важные документы отправлять в штаб. Для своевременной их доставки мне был придан легкий морской катер под командованием старшего техника-лейтенанта Г. И. Стеценко.

Бои продолжались с нарастающей силой. Плацдарм расширялся. В окопе у разрушенной крепости Еникале находился мой временный наблюдательный пункт. Начали прибывать пленные, сопровождаемые полковыми и дивизионными разведчиками.

Немцы — испуганные, румыны — даже радостные. Первая партия срочно была отправлена в разведотдел. Особо важные данные докладывали по рации немедленно. Карапетян работал, как часы.

Катер не успевал перевозить все новых и новых пленных. В одном из рейсов на обратном пути он был обстрелян с самолета и подбит, Стеценко ранен. Команда произвела ремонт в море.

На плацдарме собралось столько пленных, что к концу второго дня пришлось организовать их охрану самими пленными. Я решил использовать для этой цели румын: выдал им трофейные винтовки без затворов, и они с удовольствием, как мне казалось, загоняли в пустые окопы-землянки пленных фашистов и охраняли с особым тщанием.

Да, собственно, в той обстановке у меня другого выхода не было. Несколько дней и ночей до прибытия роты армейских разведчиков нам всем троим довелось спать не больше одного-двух часов в сутки…

Ожесточенные бои за расширение плацдарма длились до 11 ноября. Советские воины прочно удерживали плацдарм в ширину до 8 и в глубину — 12 километров, имея правый фланг на берегу Азовского моря, а левый — у северо-западной окраины Керчи.

Противник, подтянув дополнительные резервы, приостановил наступление наших войск. Теперь начались оборонительные бои, и для нас и для врага. С наступлением ночи на наших позициях все оживало: передвигались войска, подвозили технику, боеприпасы и продовольствие, совершенствовали оборонительные позиции. Разведку вели непрерывно днем и ночью — требовались все новые и точные данные.

Противник обрушил свой удар на десант в Эльтигене. Только за 4 и 5 декабря он выпустил 18 тысяч снарядов и мин, авиация произвела около четырех тысяч самолетовылетов. Начались ожесточенные бои. Десантные части получили задачу — пробиваться в район Керчи на соединение с нашими войсками.

6 декабря с боем вышла из окружения рота 386-го отдельного батальона морской пехоты под командованием капитана П. Г. Дейна. Группа десантников из состава 318-й стрелковой дивизии численностью до 500 человек прорвалась на южную окраину Керчи и закрепилась на склонах, обращенных к морю. Ночью сюда же еще вышло около ста человек. Не хватало боеприпасов, люди измотались в боях, имелось много раненых…

Северо-Кавказский фронт был реорганизован в Отдельную Приморскую армию. Штаб ее находился на Керченском плацдарме.

7 декабря был сухой морозный день с ветром. Море немного штормило. Часто появлялись немецкие самолеты-разведчики, и на командный пункт армии нет-нет да и залетит артиллерийский снаряд. О боях Эльтигенского десанта на склонах горы Митридат в штабе знали мало, чувствовалось напряжение и тревога.

Неожиданно меня вызвал начальник разведотдела армии генерал-майор А. М. Трусов. Там уже был подполковник Ф. Ф. Степанов и подполковник В. М. Червинский. Потягивая из стакана холодный, круто заваренный чай, генерал пригласил меня к столу, показал на карте Керчь и обведенную красным карандашом гору Митридат.

Южные склоны горы и пляж были также обведены красными кружочками, со всех сторон охваченными синими стрелками. Моя рабочая карта с подробно нанесенной обстановкой не требовалась, да и не подходила, как потом выяснилось.

— Предстоит нелегкая задача… — начал было генерал, но оборвал себя на полуслове, сказал суховато: — Нас ждут в блиндаже командующего, время не ждет. Пошли.

Я понял, что предстоит важное, ответственное задание.

С наступлением темноты мне надлежало с тремя разведчиками на катере прорваться в район пляжа Керчи, к подножию горы Митридат, установить контакт с окруженными там десантниками, выяснить обстановку и результаты доложить к 24.00.

За отвесной скалой у Жуковки, скрытой от наблюдателей противника, легко покачивался на волнах маленький катерок. Тихо работала машина, сгущались сумерки. Моряки-разведчики встретили меня на берегу немым вопросом: что предстоит? Я объяснил задачу, проверил оружие: зенитный пулемет, гранаты, автоматы. Все было в порядке. Ждали сумерек, обменивались шутками. Глядя на темнеющие волны залива, один спросил: «Товарищ майор, а что, если напоремся на морскую мину? Их там много». Я не успел ответить, как кто-то грубовато сказал: «Боишься? Высадим, пока не поздно».

…Катер продвигался к цели. Мы хорошо знали, что бухта минирована, справа на побережье огневые точки противника. Немцы беспрерывно освещали море длинными лучами прожекторов. Но в бухте стелился легкий туман, и удалось пройти большую часть маршрута незамеченными.