Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов

Третий вопрос был связан с репарациями. Западные союзники были крайне удивлены, узнав о том, что Сталин отказывается от золота. Прикинувшись весьма скромным, в западном понимании, джентльменом, Сталин выдвинул свой план репараций, по которому каждая из сторон взимает репарации с той части Германии, которую она оккупирует. Союзники согласились. А на деле вышло, что «Дядюшка Джо» «переиграл» своих партнеров. Как происходил фактически грабеж Германии и ее граждан, подробно рассказал Гавриил Попов.[44]

Наконец, самый щепетильный вопрос. Он касался перемещенных лиц и русских военнопленных. И в этом пункте Рузвельт и Черчилль «проиграли» Сталину.

Решение это было принято в последний день конференции — 11 февраля 1945 года — в Ливадийском дворце, где обычно проходили все пленарные заседания. И где собралась «Большая тройка» в последний раз. На нем и был утвержден англо-советский проект «Соглашения о русских военнопленных».

Обсуждение «Соглашения», пожалуй, единственный случай в Ялте, который потребовал от Сталина известных волнений и усилий. Обратим внимание на сталинские слова, на стиль его речи, на необычное поведение, когда впервые в жизни он не приказывал, не заставлял, не требовал, а буквально упрашивал, а где-то, скорее, умолял. Ах, о чем же просил великий актер? Он надеется, что союзники в кратчайшие сроки вернут в СССР бывших советских граждан, угнанных захватчиками на рабский труд в Германию, а также русских военнопленных. Что все эти несчастные люди найдут у них прочную защиту их прав, что они немедленно будут отделены от немецких военнопленных, что союзники станут о них заботиться, относиться к ним уважительно, это же советские граждане! Будут их прилично кормить, обеспечат необходимую медицинскую помощь.

Американский президент доверил подписать «Соглашение» от имени США одному из своих помощников, генералу Дину. Сам же Рузвельт документ, от которого зависела дальнейшая жизнь миллионов людей, не прочитал.

На первый взгляд текст проекта «Соглашения», заранее согласованный русскими генералами и английскими дипломатами в Москве до Ялты, не вызывал никаких возражений. Правда, пришлось ввести несколько незначительных поправок, скорее стилистического характера.

Возник только один вопрос: кого следует считать «советскими гражданами»? Согласились, что «советскими гражданами» должно считать всех бывших граждан СССР на 17 сентября 1939 года.

Выходило, и Сталин это признал, что в число русских военнопленных не входят жители Прибалтики, Западной Украины, Молдавии, Северной Буковины, а также люди первой эмиграции из СССР после революции, Гражданской войны, особенно из числа белогвардейских воинов, служивших в армии Гитлера.

Сталин понимал, что какая-то часть перемещенных лиц и русских военнопленных не захочет вернуться в Советский Союз… Поэтому он был крайне заинтересован в принятии жестких условий, гарантирующих их возвращение. Он сделал все возможное, чтобы на Западе осталось как можно меньше свидетелей «советского рая».

Западные союзники не понимали, как могут люди, находящиеся в плену, не стремиться к возврату на Родину? Сталин и это обстоятельство учитывал и добился от творцов Ялты жесткой формулировки об обязательной репатриации, которая должна была проводиться вне зависимости от желания перемещенных лиц и русских военнопленных, что фактически не соответствовало демократическим принципам Великобритании и США, а также международному праву.

Американскому президенту и британскому премьер-министру казалось, что вопрос этот самый простой из всего комплекса обсуждаемых ими проблем в Ялте. На практике все оказалось гораздо сложнее, чем они предполагали. Репатриация обросла целым ворохом противоречий политического, юридического и морального порядка, вызвала бурю протестов со стороны общественных деятелей, церкви, юристов, дипломатов.

Союзники вынуждены были использовать армию и военную полицию, чтобы заставить силой людей вернуться на свою родину, вопреки их воле. А это, в свою очередь, спутало все карты: в число репатриантов попала масса русских людей — эмигрантов, уехавших из России после Октябрьской революции. Всего западные союзники передали Москве около двух миллионов русских военнопленных.

Чем же руководствовались западные союзники, идя навстречу Сталину, принимая столь ответственные решения?

Во-первых, их беспокоила судьба собственных военнопленных, попавших из гитлеровских лагерей в руки Красной Армии. В лагерях, занятых Красной Армией, находилось 232 тыс. и американцев и англичан.[45]

Во-вторых, они не могли не считаться с тем, что Сталин обещал вступить в войну с Японией.

В-третьих, под конец войны и после ее окончания исключительно остро встала проблема предательства. В первую очередь это понятие относилось к русским военнопленным, служившим в немецкой армии в качестве добровольцев, к так называемым «хиви». Кроме них в лагерях союзников находились так называемые боевые русские части, казаки, а также власовская армия. Все они сдались союзникам в немецкой форме.