Победить любой ценой

Кружка выпала из рук капитана, спирт расплескался по полу, освободившаяся рука рванулась к кобуре. Полковник бросился на капитана, но тот оказался тренированным парнем, отбросил немолодого офицера сильным ударом ноги. По счастью, рядом находились двое прапорщиков из техперсонала и их начальник, старший лейтенант. Втроем они сумели скрутить и обезоружить летчика.

– Мертвых уже не вернуть. Не дури, капитан. – Пришедший в себя полковник забрал оружие летчика.

– Как я жить теперь буду? – спросил летчик, сидя на полу со скрученными за спиной руками.

– Будешь! – произнес, точно приказал, полковник.

Дальнейшей судьбой летчика я не интересовался. Мне даже фамилия его неизвестна… Закрытый гроб с изуродованным телом Рината Аряпова отправили в Казань. Сопровождать его я отказался, хотя Ринат был моим другом. Спросили бы меня его брат, отец, жена, сестра: как погиб их близкий и любимый человек? Красиво врать о героической гибели? Правду сказать? Что получилось все, как в той самой песенке:

Наши пули в нас и повернули,

Дуры наши пули.

Кто сегодня промахнется? Чьи пули в нас повернут? А то, что повернут, для Виталия Андреевича, этого треклятого Стекольщика, вопрос решенный. Додумать я не успел, так как послышались шаги, а затем вежливый стук в дверь.

– Заходи с поднятыми руками! – отозвался я.

В дверном проеме показался казак в камуфляже и сапогах. В вытянутой вверх руке он держал спутниковый телефон.

– С вами хотят говорить! – сказал он, оставил телефон и покинул помещение.

Не прошло и минуты, как я услышал в трубке знакомый хриплый голос:

– Поздравляю, подполковник. Ты сделал за меня мою работу.

– Что? – переспросил я.

– То, что власть окончательно перешла ко мне. Если ты застрелишь Стекольщика, то я даже готов отблагодарить тебя некоторой долларовой суммой. Или предпочитаешь евро?

Я посмотрел на Виталия Андреевича. Тот по-прежнему выглядел невозмутимым и уверенным в себе. Нашего разговора он не слышал и не предполагал, в кого уже повернули пули… Все-таки повернули?!

– Что с моими людьми, Эль-Абу Салих? – спросил я.

– Они живы… Более того, Вечер, открою тебе небольшую тайну. Они сбежали и находятся на свободе.

Мысленно я возликовал, но… Зачем Черный Генерал мне это сообщает? Ведь он ничего не делает просто так.

– Я жду тебя в бывшем кабинете Ушкова, – произнес Черный Генерал. – Нам есть о чем поговорить. На раздумья времени не даю. Если не придешь, я просто расстреляю вас всех из гранатометов.

– Я приду, Эль-Абу Салих!

Замолкший телефон я протянул Женьке. А ведь Абу Салих и в самом деле желал переговорить со мной. Я был нужен ему, это я чувствовал на уровне подсознания, интуиции. И, кажется, он не обманул меня насчет Чабана. Кентавр сумел выполнить поставленную задачу. А как там девушка Тонечка, медсестричка? Получить ответы на все вопросы я мог, лишь переговорив с Черным Генералом. Однако на всякий случай прихвачу с собой верного товарища «стечкина». В его компании разговор всегда интересней и содержательней.

Чабан, Кентавр, Антонина и очередные вольные стрелки

– Повторяю вопрос. Кто такие и чего потеряли в самолетной ассоциации?

Кентавр молчал. Допрашивающий его коренастый, полноватый мужик лет сорока в очередной раз демонстративно щелкнул плетью, метнув ее вперед, точно выстрелил. Сделал он это, надо сказать, мастерски.

– Ну, инвалид?! – Плеть взметнулась в сторону Чабана, щелкнула змеей в нескольких сантиметрах от его лица.

– Тебя пытать не будем, просто пристрелим, – сообщил Чабану тот, кто минут двадцать назад считался водителем попутного такси.

– Что вы от нас хотите? – произнесла Тоня. – Нас интересуют… соревнования по высшему пилотажу.

– Особенно тебя интересуют, – усмехнулся третий, со стальными зубами, постоянно куривший папиросы «Казбек». – Мы тебе скоро покажем… высший пилотаж.

– Не тебе ее ломать, валенок, – впервые подал голос Кентавр.

– Что?! – взвился сталезубый, чуть не выронив изо рта папиросу.

– Андрот,[36] клюв прихлопни![37] – продолжил в том же духе Кентавр.

Сталезубый, не вынимая изо рта папиросы, угрожающей походкой подошел к связанному по рукам и ногам Кентавру.

– Кто андрот? – спросил сталезубый.

– Потом кашлять и пениться[38] не будешь? – вопросом на вопрос ответил Кентавр.

Его крупные глубоко посаженные глаза не мигая смотрели на сталезубого. Тот недобро усмехнулся:

– Пениться сейчас ты будешь.

Удар жилистого кулака был нацелен в физиономию Кентавра, но тот исхитрился увернуться и, несмотря на то что был связан по рукам и ногам, сумел упасть спиной на пол, изогнулся, точно хлыст-змея, и, выбросив вперед обе связанные ноги, ударил сталезубого в живот. Тот охнул, согнулся и, не удержавшись на ногах, растянулся на земляном полу. Но папиросу из зубов при этом не выпустил.

– Что за чалпанья сходка?[39] – произнес Кентавр таким тоном, словно заправлял здесь он, а не коренастый усач с хлыстом.

– Ты, блатота, на зоне ханствовать будешь, – отозвался усач.

– А ты, стало быть, из беспредельщиков? – задал вопрос Чабан.

– Беспредельщиков я вешаю вон на том деревце! – Усач кивнул за окно. – Как и блатоту с чернотой.